Сайт Тима J. Скоренко Сайт Тима Скоренко Обо мнеСайт Тима J. СкоренкоЖЖСайт Тима J. СкоренкоКонтактная информация
Сайт Тима Скоренко
Сайт Тима Скоренко
Журналистика и PR Популяризация науки Проза Стихи Песни Другие проекты
Сайт Тима Скоренко
Сайт Тима Скоренко
Студийные альбомы Тексты песен Аудиозаписи и аккорды Видеозаписи Фестивали и премии
Сайт Тима J. Скоренко
2022 2016 2015 2014 2013 2012 2011 2010 2009 2008 2007 2006 2005 2004 2003 2002 Детство (1998-2001)
Сайт Тима J. Скоренко


        mp3  ГЕЙМПЛЕЙ
            Half-Life посвящается

За волнорезами морей, за перехлёстом лесов, 
Глядит за край дискообразной земли
Безмолвный инок-пилигрим, не замечая часов,
Что прожурчали, протянулись, прошли.
Он видит дивных механизмов переплётный строй
И удивительных воздушных китов,
И правый глаз его горит пурпурно-красной искрой,
А левый чёрен и к сюрпризам готов.

И даже если к новой власти вдруг придёт Пиночет,
Маразматический убогий старик,
Не удивится пилигрим, держа ладонь на мече
И диким гневом полыхая внутри.
Он отвернётся от системы заблуждений и вер,
Пошлёт подальше жестяных королей,
И улыбнётся Гордон Фримен, зарядив револьвер,
Поскольку станет интересен геймплей.

        Ну так давай же, играй, здоровье в юнитах — сотня,
        Четыре вида шотганов и два десятка гранат,
        Тебя дождётся твой рай, в котором много свободней,
        Чем в настоящем раю, похожем больше на ад.
        За поворотом любым, за витражом коридорным,
        За баррикадой в метро и в подземельной трубе
        Таится подлый мутант, его поганая морда
        В огнях фасетчатых глаз так ненавистна тебе.

Процесс идёт уже давно, насыщен мир чёрт-те чем,
Но, слава Богу, появился герой,
Который встанет на защиту без вопроса «зачем?»,
Который будет заниматься игрой.
В него стреляют из базук, в него ракеты летят,
Его лайфлевел просто так не собьёшь,
Он продолжает путь пешком, стволы шотганов крутя,
Бросая монстров в бронебойную дрожь.

Для завершения войны, где в поле воин один,
Необходимо применить все средства,
И выезжает плазмомёт из широченной груди,
И разливается вокруг синева.
Законы физики — фигня, наш Гордон рвёт на куски
Тех, кто быстрее и намного сильней,
И пышет пар из микросхем, ему вживлённых в виски,
Когда он режет и кромсает свиней.

        Так не жалей арсенал, костюм заряжен по полной,
        Мочи в сортирах врагов и грозно бей зеркала;
        Когда наступит финал, накатят мирные волны
        Тебя избавив в момент от электрических лат,
        Ты станешь суперзвездой, расставив крепкие руки,
        В свои объятья приняв прекраснокудрую Эль,
        И усмехнётся твой друг, хороший парень Дюк Нюкем,
        Обняв толпу стриптизёрш под звон мелодии «Belle».

И возвратится пилигрим к своим обычным делам,
На самый край давно известных миров,
И, созерцая мироздание под шёпот весла,
Он позабудет, что когда-то лил кровь.
Он будет медленно сгибаться под нашествием лет,
Переберётся на пасьянс и пинбол,
И сочетание из клавиш «Ctrl», «Alt» и «Delete»
Однажды мирно его спустят под пол.

Но кто-то новый перехватит из стареющих рук
Обледеневший лучевой пистолет,
Злорадно хмурясь, инстальнёт очередную игру,
Начав постапокалиптический бред.
И если даже на планете воцарится Пол Пот,
И улыбнётся краснокхмерским полкам,
Очередной товарищ Фримен портупею возьмёт
И превратится в одиночку-стрелка.

        На свежий левел спеши, где очумелый волшебник
        Творит из странных пробирок инопланетную мразь,
        И, пулемёт наводя на беспощадного шефа,
        Ты улыбайся себе, давая выстрел на «раз».
        Ты говоришь сам с собой на чумовом диалекте,
        Неприменимом в беседах между простыми людьми,
        Когда десятый шедевр от фирмы «N-Interactive»
        Тебе подарит возможность опять спасти этот мир:
        Ну так спасай этот мир!

        mp3  КАРЛСОН

Пурга на улице не даёт спокойного лёта,
Вращение мира сбивает с курса, смещая юг.
Бросает Карлсон свою удивительную работу,
Гуляет по крыше, засунув руки в карманы брюк.

Гуляет тихо, лицом принимая пурги круженье,
Глотает воздух, вдыхает белый колючий снег.
Его пропеллер подобен яблочку на мишени,
В которую просто необходимо попасть весне.

        А что там дальше, за гранью города, мимолётного и смешного,
        Возможно, та же пурга, возможно, уже распустившиеся цветы,
        И нужно лететь, а не можешь лететь — так хотя бы иди, попадая в ногу,
        Чтоб не увязнуть в мареве слякотной мерзлоты.

Пытается Карлсон подняться, заводит с утра моторчик,
Толкач работает, слава Богу — всё хорошо.
И только снежинки своё филигранное многоточье
Ставят на Карлсоне, значит, полётный вопрос решён.

Карлсон садится на обескровленное подкрышье,
Пряча от снега обеспокоенное лицо.
Наверное, нужно спуститься обратно в страну малышью,
Чтобы себя не чувствовать маленьким подлецом.

        Но что-то дальше, за краем комнаты, замечательной и весёлой,
        Среди бесчисленных петухов, среди горы паровых машин,
        В твоей голове беспощадно играет своё клавесинное злое соло,
        Отличную музыку для сумевших взлететь мужчин.

Холодные горы пробудят в Карлсоне альпиниста,
Он купит спальник, палатку, фонарик и альпеншток
И вновь устремится к большим небесам, прекрасным и чистым,
Не с крыши города, но в движении на восток.

Он будет карабкаться, в породу штыри вонзая,
Он будет рычать от боли, по-шведски всех материть,
Но он доберётся и сможет на небо глядеть часами,
И будет счастлив, конечно, чего уж там говорить.

        И только пропеллер, словно маленькая неопознанная комета
        Забытая в комнате Малыша в подарок на двадцать первый век,
        Напомнит мне, что если даже гора не хочет идти к Магомету,
        Магомет подойдёт к горе и полезет вверх. 

        mp3   ПОЧТАЛЬОН

Слышишь ли ты звонок в свою дверь? Слышишь ли ты шуршанье?
Кто? — задаёшь глупый вопрос, только давно пора
Врезать уже нормальный глазок, всем отвечать молчаньем,
Просто взглянуть и знать, кто идёт, друг это или враг.

Ты открываешь, только уже нет никого в помине,
Жёлтый пакет с ником твоим ждёт тебя на полу,
Странный пакет, адреса нет, дух от него карминный,
Плюс отпечаток яркой помады в левом его углу.

        Кто написал тебе, друг мой, ты знаешь ли?
        Тысячу с лишним лет
        Твой почтальон не носил ничего, кроме газет.
        Кто поцелуй оставляет на краешке
        Свежего вирелэ?
        Важно ли что-то ещё в этом мире? Нет.

Почерк, поди, уже не узнать, даже когда бы был он
Тем же, что много вёсен назад так тормошил твой взгляд,
Только вот то, что было тогда, с новой волной уплыло,
Выстроив жизнь лестницей вниз, старой на новый лад.

Ты с нетерпением рвёшь конверт, роешься в содержимом,
Верно, надеясь найти девайс, возвращающий смысл жить,
Смысл исследовать горизонт, бросив сжигатель жира,
Двинуться в путь, отметая прочь набранный в прошлом shit.

        Кто написал тебе, друг мой, ты вспомнил ли?
        Стрелки пошли назад,
        Ты, полагаю, друг мой, этому рад.
        Чёрные дыры в сердце восполнили 
        Алые паруса,
        Ветромобили колышут сеть автострад.

Ты прочитаешь её письмо, станешь опять влюблённым,
Шапку натянешь, сумку возьмёшь, дверь за собой закрыв:
Зная теперь призванье своё — сделаться почтальоном,
Мир покорять в ритме шагов странствующей искры.

Ты ей доставишь краткий ответ, она тебя не узнает,
Скажет «Спасибо», пару монет бросит тебе на чай.
Ты ведь хотел с порога сказать: «Здравствуй, моя родная»,
Вместо того в закрытую дверь тихо сказав: «Прощай».

        Кто написал тебе, это неважно-то,
        Главное — просто факт.
        Кто-то тебя не забыл — не забудь же сам!
        Знать, самолёты бывают бумажными,
        В них — за строкой строфа,
        Ты им пилот, развози их по адресам. 

        mp3   ПЕСЕНКА О ПЕРЕМЕНЕ КЛИМАТА

Приходят приводы и шестерни в движение,
Земля проходит через солнечный зенит,
И мы становимся случайными мишенями
На фоне мелкой канареечной возни.
        Мы просыпаемся, смотря
        На переливы янтаря,
        Пищит над ухом мошкара времён триаса.
        Горит в норвежском море нефть,
        Грядёт безжалостная смерть
        Морским коровам и другим того же класса.

Но мы бессовестно пожертвуем тюленями,
Самим бы выжить в этой чёртовой оказии,
И предрешённая глобальность потепления
Ударит молотом кузнечным по Евразии.
        Мы миномёты достаём,
        Сдаёмся в воинский наём
        И маршируем под озоновой заплатой.
        Прогнулся мир от наших нужд,
        Нас отражают стёкла луж,
        А мы поём свою последнюю балладу.

Планета движется по прежней траектории
И не сдвигается с неё ни на микрон,
Но по любым землепровидческим теориям
Ей нанесён катастрофический урон.
        Она вращается не так,
        Она даёт нам ложный знак,
        Что собирается поджарить нас на ужин.
        Исчезнет северный олень,
        И эскимосы, что ни день,
        Свою мошну опять утягивают туже.

Пришёл мартобрь, декабрюль за ним последовал,
Про августябрь я молчу тихонько в тряпочку,
Переплелись осеневёсны с зимолетами,
Надел синоптик беломраморные тапочки.
        Но отрастим мы плавники,
        Пойдём по берегу реки
        И в океан нырнём надёжно и надолго,
        Поскольку нечего терять,
        Мы будем плавать и нырять,
        Оставив сушу смеси суслика и волка,
                Гибриду суслика и сумчатого волка,
                        Цивилизации разумного сусволка...

        ТЕАТРАЛЬНАЯ СКАЗКА

Молчите, Принцесса, гримёрка наполнена нежностью,
Порхают, шепча, театральные духи над зеркалом.
Последний звонок, и во мне Казанова прорежется,
Которого сцена других городов исковеркала.
Поднимется занавес, вспыхнет поддельное золото,
Соцветья скучающих глаз иронично прищурятся,
И я обращу свои стансы к притихшему городу — 
Скажите, Принцесса, неужто напрасно ищу сердца?

        Город, наполненный яркими красками,
        Светом и радостью нового дня,
        Город, пожалуйста, встреть меня ласково,
        Благослови, если сможешь, меня.
        Город, наполненный звонкими искрами,
        Знаешь, я слышу твои голоса,
        Город, прошу тебя, встреть меня искренно,
        Встреть меня так, как я встретил бы сам.

В движении проще запомнить сюжетные тонкости,
Пустые слова героинь и придворные каверзы,
Театр взлетает, забыв о своей многотонности,
Ложится объёмным клише на монетные аверсы.
Под ним расстилается город, блестяший и яростный,
Играет огнями подстанций, дающих энергию,
Театр на этой урбанике кажется наростом,
Уродливой чагой в соседстве с прелестными цвергами.

        Город, звенящий чеканною поступью,
        Мне ли играют твои соловьи?
        Город, прошу, накорми меня досыта,
        Сладкой водою меня напои.
        Город, неважно, поймёшь ли, ударишь ли,
        Будешь ли вычурен, будешь ли тих — 
        Город, пожалуйста, будь мне пристанищем, 
        Площадь для сцены в системе найди.

Принцесса, наверное, замуж за Принца отправится,
И зритель проводит прелестницу аплодисментами,
А я буду вместе со зданием медленно стариться,
Своё амплуа изменяя почти столь же медленно.
И город меня будет чтить, по привычке, наверное,
Живые глаза заменив на глаза электронные,
Отверстия в стенах заделав листами фанерными,
Для пущего блеска оклеив цветными картонками.

        Двери, решётки, балконы и мусорки,
        Стены, витрины, крылатые львы — 
        Город, прошу, проводи меня музыкой,
        Музыкой Баха из мира живых.
        Город, наполненный светом и красками,
        Ветром окраин и шумом огня,
        Город, прошу, проводи меня ласково,
        Благослови, если хочешь, меня.

        Розы и астры, петуньи и лилии,
        Клумбы, как планки, цветящие грудь,
        Город, забудь мои имя, фамилию,
        Внешность, профессию, город, забудь.
        Город, сотри меня кисточкой-ластиком,
        Замуж отдай моих красочных муз...
        Город, прошу, позабудь меня ласково — 
        Хоть до весны. 
        А весной я вернусь. 

        mp3  ИНГЕРМАНЛАНД

        ...и услышав призывный удар полкового набата,
        Я предвижу над телом своим Триумфальную арку
        И приветствую криком наместника Ингерманланда,
        Потому что уверен, что завтра он станет монархом...

Не забудь мои руки, прелестная Катхен, прощаясь со мной навсегда.
Меня ждут неизвестные страны, созвездья, сраженья, пути, города.
Меня ждут белоснежные горы, пустыни, огонь, холода и вода,
И звезда,
Что, конечно же, будет светить мне в далёкой дороге.
Не забудь меня, Катхен, сомненья оставь и тревоги:
Я из странствий назад возвращусь на щите из холодного серого льда.

        ...и услышав призывный удар полкового набата,
        Я предвижу бессчётные годы невзгод и лишений,
        Но приветствую криком наместника Ингерманланда,
        Потому что он станет героем великих сражений…

Не забудь моё слово, прекрасная Эрхиль, меня провожая в поход.
Я тебе завещаю в течение месяца вишню вкопать у ворот.
Пусть она как последняя память о воине, павшем во брани, растёт.
Этот год
Станет годом бубонной чумы и крестьянской холеры.
Я уйду в чужедальние страны под знаменем веры,
Но тебя — я уверен — минуют несчастья, коль вишня твоя расцветёт.

        …и услышав призывный удар полкового набата,
        Я предвижу бессчётные дни тишины и покоя
        И приветствую криком наместника Ингерманланда,
        Потому что он мир переправит могучей рукою...

Не забудь мою поступь, печальная Лассен, целуя железную грудь.
Не забудь мои жаркие губы и взгляд ледяной, я молю, не забудь.
И когда на каком-нибудь кратком привале прилягу чуть-чуть отдохнуть
И вздремнуть,
Мне приснится, конечно, твоё бесконечное сердце,
Я к нему прикоснусь и, конечно, забуду о смерти
И отправлю тебе поцелуй: ты поймаешь его и почувствуешь грусть...

        ...но услышав призывный удар полкового набата,
        Я предвижу над телом своим Триумфальную арку
        И приветствую криком наместника Ингерманланда,
        Потому что уверен, что завтра он станет монархом...

        mp3  ЭЛЬМИРА (сантехническая песенка)

Эльмира печально сидит у окошка,
Вздыхает и пьёт остывающий чай,
Болтает изящно божественной ножкой,
Косится на дверь невзначай.

Никто не звонит, и её постепенно
Склоняет в здоровый полуденный сон,
И снятся Эльмире мелодии Вены,
Звучащие с ней в унисон.

        Но вдруг раздаётся звонок, и Эльмира
        Дремоту изгнав окончательно прочь,
        Спешит отворить и увидеть кумира,
        Который способен помочь.

        Надежда сбылась, и рассеялись тени,
        И в сердце Эльмиры проснулась любовь:
        Явился прекрасный собою сантехник,
        Сверкнув белизною зубов.

Он в ванную комнату твёрдой походкой
Прошёл и, спасая Эльмирину честь,
Надел акваланг и подобно подлодке,
В отверстии слива исчез.

Но вскоре вернулся, засоры прочистив,
Эльмиру прошиб электрический ток,
Прекрасный кумир улыбнулся лучисто
И тут же вручил ей цветок.

        Затем умывальник избрал он мишенью
        Второй канализационной войны,
        Эльмиру при этом потряс совершенно
        Огромным ключом разводным.

        Потом они чай распивали с кумиром,
        Не зная минут и не видя часов...
        Кумир потянулся к коленке Эльмиры...
        На этом закончился сон.

Эльмира печально глаза открывает:
Как прежде, никто в её дверь не звонит.
На улице слышно гуденье трамваев,
Троллейбусов, прочей фигни.

Но девушка дверь распахнёт на напрасно:
За дверью, одетый в нарядный жакет,
Прекрасный собою стоит телемастер 
С букетом фиалок в руке.

        Прелестные дамы, во всякой оказии
        Вам хватит мужчин без любовниц и жён — 
        Сантехник, электрик, курьер, мерчендайзер,
        Уборщик, коммивояжёр.

        mp3  КАРТОГРАФ

Вот домик на сваях, и берег пуст, и даже за сотню миль,
Помимо сварливых степных волков, не встретишь живой души,
Но всякий моряк ощущает грусть, когда рассекает киль
Волнистую пену от берегов к солёной морской глуши.

На картах царапая новый курс, не думает капитан,
Как старый картограф с пером в руке рисует маршрутный лист,
Как дивных познаний тяжёлый груз сгибает иссохший стан,
Как жилка пульсирует на виске и шея клонится вниз.

        Я знаю, что там, где жестокие огры
        Когда-то владели несметностью недр,
        Теперь поселился безумный картограф,
        Забывший про цену звенящих монет.
        Он чертит на картах волшебные страны,
        В которые вряд ли когда попадёт,
        Драконьи поляны, прекрасные храмы,
        Моря, океаны и реки, как шрамы,
        Божественный круговорот...

По берегу тихо пройдёт герой, по шатким ступеням — вверх,
Посмотрит на серый небесный свод и громко в дверь постучит:
«Пришёл покупатель, старик, открой, явился один из тех,
Кто новую карту твою возьмёт, с ней будет неразлучим».

Но тяжких шагов не слыхать, поди, картограф ушёл во тьму,
По звёздам себе отмеряя путь, без всяких ненужных карт.
Цветок разорвался в больной груди, спасая его от мук,
Немного осталось, всего чуть-чуть, а мимо текут века.

        Я знаю, моряк постоит и закурит
        Старинную трубку, пахучий табак,
        А где-то на море поднимется буря,
        И даже на берег опустится мрак.
        Волнистая линия мелкого беса
        По крыше крыльца оглушительно бьёт;
        Моряк не боится дождя ни бельмеса,
        Он смотрит на небо и честит Зевеса,
        И в этот момент отворяется вход.

Моряк обернётся, шагнёт вперёд и тут же шагнёт назад:
Прелестная девушка ждёт в дверях, впуская земную пыль,
И он, никогда не ходивший вброд, утонет в её глазах
И скажет: «Я был в пятиста морях, но, кажется, я приплыл...»

Ударит в лицо заливной борей и резкий прибоя шум.
«Зачем ты, — спросит она моряка, — явился в мои края?
Наверное, снова за картой морей, что ж, заходи, прошу:
Ведь деда не стало уж месяц как, отныне картограф — я».
 
        Я знаю, прелестная леди-картограф,
        Профессия ваша отчасти скучна,
        На карте становятся плоскими горы,
        На карте не видно, что скоро весна,
        На карте мертвы путеводные глади,
        На карте равны Брахмапутра и Рим,
        Пусть многие карты висят у кровати,
        Печально без дела висят у кровати,
        Зато по истёртой рисованной карте
        Дорогу сумеет найти пилигрим,
        Дорогу усталый найдёт пилигрим...

        РОК
  Эксперимент в стиле панк-рок

Жизнь продолжается, и что будет дальше, 
неизвестно ни сильным, ни лакающим жижу
Из помойных кварталов, из прогалин и рытвин, 
изливающим крики на разрыв диафрагмы,
Но закончится пепел, из проломанных стенок 
выйдет новая погань, выйдет новая сволочь,
И мы все будем правы, мы всегда будем правы!...

        Но у меня рок крови,
        Это значит, по венам
        Льётся вязкая похоть,
        Рвётся мутная гадость,
        И уродует сердце,
        И уродует яркое сердце!..
        У меня рок крови,
        Значит больше не нужно
        Ни холодных примочек,
        Ни горячих компрессов — 
        Надо жить, как поётся,
        Надо жить, если только поётся!

Жизнь продолжается, и время, как капля, 
отрывается громко и летит, начиная
Рассыпаться на части, на осколки базальта, 
на обломки гранита, на древесную стружку,
На песочные брызги, потому что неважно, 
чем закончится бойня, всё закружится прахом,
И мы все будет правы, мы всегда будем правы!..

        Но у меня рок лёгких,
        Это значит, что воздух,
        Полыхающий лавой
        Через хриплые бронхи,
        Нашпигован металлом,
        Нашпигован кровавым металлом!
        У меня рок лёгких,
        Значит больше не нужно
        Ни дыхательных трубок,
        Ни французских парфюмов — 
        Надо жрать горный ветер,
        Надо жрать ослепительный ветер!

Жизнь продолжается, и бьётся пространство 
о пустые стенанья, о гортанные всхлипы,
Но не смейте нам больше проповедовать мерзость, 
проповедовать слабость, и оборванных флагов
Заливные светила пронесутся по ветру, 
пронесутся по камню, разобьются о лица,
Но мы все будем правы, мы всегда будет правы!..

        Ведь у меня рок мозга,
        И последняя мысль
        По залепленным гноем
        Опустевшим нейронам
        Прорывается с боем,
        Прорывается с боем и болью!
        У меня рок мозга,
        Это значит, я мыслю
        Так как вряд ли кто может,
        Так как вряд ли кто станет — 
        Значит, я их сильнее!
        Это значит, что я их сильнее!

Ведь у нас рок крови...
Ведь у нас рок лёгких...
Ведь у нас рок мозга...

        ЧЕТВЁРТЫЙ СЫН

Ни поместий, ни замков, ничего кроме чести,
Даже меч не отцовский, современной работы,
И вперёд, на неверных, сокрушая мечети,
Покрываясь слоями испражнений и пота.

Мне бы вымпел червлёный, киноварь или сурик — 
Что неважно, по сути, лишь бы первого ранга,
Но клеймо мне досталось — герб с мартлетом в бризуре,
И теперь остаётся лишь зализывать раны.

        Остаётся
        На войну, на удачу,
        Кроме Солнца,
        Никаких мне поблажек,
        Как поётся,
        Так поётся, тем паче
        Мне неймётся
        Стать носителем чаши
        Святого Грааля...

По горячим пустыням, через горы и реки,
По нехоженным тропам ко вратам мирозданья,
Донесу свою совесть, из варягов да в греки,
Да куда-нибудь дальше, ведь за мною не станет.

Мне бы альфина в черни да вайверна в лазури — 
Я бы стал феодалом, с королём породнился б,
Но клеймо мне досталось — герб с мартлетом в бризуре,
В иерархии братьев я под самым под низом.

        Остаётся
        Только прочь, в неизвестность,
        Где прольётся
        Пара капель водицы,
        Где найдётся
        Мне пристойное место,
        И проснётся
        Во мне vidi и vici,
        И я стану героем...

Что же будет со мною, коль вернусь я обратно,
Не достигнув Грааля, искалеченный страшно
В бесполезных сраженьях, в приключениях ратных,
Изукрашенный в струпья, перемолотый в кашу.

Буду жить в нижней башне, буду есть себе вволю,
Песни странствий слагая, слог рубя по цезуре.
Слава Богу, минула меня худшая доля, 
Доля пятого сына с аннулетом в бризуре.

        Остаётся
        Лишь надежда на то, что
        Доживётся
        До такого момента,
        Что сорвётся
        Вся семья в бурность речек поточных...
        Мне неймётся
        Натянуть эту чёрную ленту,
        И стать феодалом...

        mp3  ВСЁ ИМЕННО ТАК

И время проходит, бредёт неспешно, неделя-неделей, и скоро в путь
Туда, где холодные нимбы мира на горных вершинах лежат кольцом,
Так будь осторожна, смешная пешка, два шанса из трёх не туда свернуть,
Нарваться на бомбу, на дот, на мину, испортить прелестнейшее лицо.

И в городе пряном, пустом и льдистом, где верные слуги твоей судьбы
Обмоют кровавые раны, леди, тобой заработанные в любви,
Живут уморительные теддисты, ведя свой медвежий угрюмый быт,
Их вера в любовь и смешные тедди собой перевесят твой хмурый вид.

        Запомни: мы можем не видеться тысячу лет,
        Расстаться и всем говорить, мол, встречались когда,
        Но веришь, что кроме любви ничего больше нет,
        Нет средств против льда,
        Всё именно так.

Мы можем не видеться, не общаться две тысячи лет и не меньше зим,
Мы можем кивать друг другу случайно, увидев знакомое пальтецо,
Мы можем пожадничать лишним часом, закапать для слёзок в глаза «Визин»,
Сказать, тороплюсь, мол, необычайно, на днях позвоню, отводя лицо.

Но это неважно, поскольку нити, однажды сплетённые, не порвать,
И ты, допуская другого к телу, невольно подумаешь обо мне,
Наука умеет немало гитик, и станет теплее твоя кровать,
Поскольку, ты помнишь — такое дело — когда есть любовь, остального нет.

        Ты знаешь, я смог позабыть красоту твоих рук,
        Винчестер, случайный формат тебя стёр навсегда,
        Но веришь — когда ты исчезнешь, я тоже умру,
        Такая беда...
        Всё именно так. 

Как викинг несётся в свою Валгаллу, как спелеолог стремится вниз,
Как чёрные назгулы без опасений пересекают водный поток,
Так чувство недюжинного закала сошьёт из фетра умелый теддист,
И с тёплым комком молчаливой тени планета уйдёт на второй виток.

И я полечу на восток сейчас же, в пути обгоняя своё письмо,
И ты улыбнёшься опять, конечно, поскольку я всё тебе расскажу,
Ведь мне одному оставаться страшно, я долго, естественно, так не смог,
Да, в общем-то, нет среди нас безгрешных, и музыка сфер — это белый шум.

        Ни слова! Мы всё проболтали, теперь помолчим.
        Ни жеста! Касания рук, и кругом — темнота.
        О прошлом...о прошлом — не нужно, меня излечи
        Движением в такт...
        Всё именно так. 
        Иначе — никак.  

        mp3  ГОРОД ГРЕХОВ
  Карине Шаинян и Жирафу-в-Шарфе

Когда воцарится свобода слова,
Когда станет больно смотреть на небо,
Рассядутся все по своим столовым,
На подиум выскочат королевы,
   Минуя активность телеэфира,
   Совсем неожиданно и некстати
   Приедет печальный хранитель мира
   В последнем вагоне, в пустой плацкарте.

Пройдёт по перрону он тихой сапой,
В вокзальном буфете закажет чаю,
Мужчина в потёртом пальто из драпа,
Которого вряд ли здесь кто встречает,
   Поставит на землю свои котомки,
   Ни с кем не болтая и не знакомясь,
   Чернильною ручкой в тетрадке тонкой
   Он будет чертить свой последний комикс,

        Как мистер Миллер 
        Свой Город Грехов,
        Смешает с пылью
        Привычных богов,
        Но Бога ради — 
        В чём я неправ?
        Сойдёт с тетради
        Убийца Марв…

В его чёрно-белом воображенье
Сойдутся титаны грехопаденья,
И станет стрелок уголком мишени,
И станет правитель убогой тенью,
   Разделится мир на «плохой» и «худший»,
   При этом оставшись таким прекрасным:
   Навряд ли ты душу отмоешь в душе,
   Когда твою душу он создал грязной,

        Как мистер Миллер
        Свой Город Грехов
        В безумном стиле
        Навеки веков.
        Покажет лихо
        Все, что почём,
        Малютка Михо
        Своим мечом.

Закончив своё непростое дело,
Хранитель забудет тетрадь на стойке,
Дотащит в плацкарту земное тело,
Уляжется спать на потёртой койке
   И тихо исчезнет во тьме тоннеля,
   О будущем больше не беспокоясь…
   Поверь мне, дружок, не пройдёт недели,
   Как кто-то найдёт его главный комикс.

        И мистер Миллер,
        И Город Грехов — 
        Всё станет былью:
        Скажи, ты готов?
        Танцует Нэнси
        С хлыстом в руке,
        Мир слишком тесен,
        А мы — каракули на песке…
        Ну неужели мы все — каракули на песке?...

        mp3   ЛАЛАНГАМЕНА

Когда над городом пылает рассвет,
Я возвращаюсь в перечёркнутый век,
Бурлят мальстремы у меня в голове,
        Я фонарею.
Я неразумен, безобразен и хил,
Меня коверкают мои же грехи,
А я мучительно слагаю стихи —  
        Мифопоэйя.

Бульон на завтрак и на ужин бульон,
Мой адрес начисто забыл почтальон,
Пропахла комната несвежим бельём,
        Набухли вены.
И я прощаю все обиды врагам,
Я возвращаюсь к золотым берегам,
Куда ничья уже не ступит нога — 
        В Лалангамену.

Мои врачи меня устали лечить,
Хотя, наверное, при чём тут врачи?
Они старались, мол, давай, не молчи,
        И Бог был с ними.
Я закричал и разорвал пелену:
Так получилось, что я выиграл войну,
Хотя полвека находился в плену
        Ангедонии.

На небе Солнце, а под ним — конопля.
В который раз я начинаю с нуля
И вспоминаю, как прекрасна земля,
        Святая Терра — 
Я напеваю под горбатый свой нос
Простой мотив, который Джа мне принёс,
И обнимаю на поляне средь роз
        Гвантанамеру. 

        mp3  ТУБЕРКУЛЁЗ

Я приезжаю на вокзал
Очередной Караганды:
Они сменяются легко.
Мои усталые глаза
Полны печали и воды.
В буфете — кофе с молоком.

За пересадкой переход.
Зал ожидания меня
На четверть века приютил.
Мне остаётся ровно год:
Я для себя вопросы снял: 
Куда идти — туда идти. 

ПРИПЕВ:   А по ночам мне снишься ты последней утренней звездой,
                   Что для тебя всего на треть — такой сомнительный закон.
                   Я буду вечно молодым, ты будешь медленно стареть,
                   И я молю тебя: постой, ведь я не буду стариком...
                   Я никогда не стану стариком.
                   Я никогда...

Я не запомнил точных слов,
Но в кабинете у врача
Я осознал хотя бы суть,
Что мне слегка не повезло,
Что стоит впредь за каждый час
Благодарить кого-нибудь.

Забудь и взгляды, и слова,
Забудь лицо и цвет волос,
И тембр голоса забудь.
Мне не попасть на острова:
Меня сожрёт туберкулёз,
На этом кончится мой путь.

ПРИПЕВ:

За сотню новых городов,
За десять тысяч свежих лиц — 
Не успеваю, хоть всё брось.
Я ко всему давно готов,
Начнётся мой Аустерлиц,
Меня сожрёт туберкулёз.

Так завершается весна,
Survival highway always lost,
Тобою пройденный на треть.
Вполне достойная цена — 
Меня сожрёт туберкулёз,
Мне никогда не постареть.

ПРИПЕВ:

        mp3  М.-О.-М.

Год пролетел, или два, или три, что, по сути, неважно, — достаточно тайма
Выйти на площадь и крикнуть в пространство, мол, как ни крути, это всё же любовь.
Стоит ли дальше терять своё время, хранить эту тайну, что вовсе не тайна?
Стоит ли вновь начинать эту песню, причём не «опять», а вот именно «вновь»?

ПРИПЕВ: В целом, я думаю, всё могло быть много проще,
                 Если бы не было сказанных попусту слов.
                 Ты уезжаешь маршрутом «Могилёв — Орша»,
                 Я приезжаю маршрутом «Минск — Могилёв».

Сколько бы женщин в палатке моей не сменялось на разных турслётах и фестах,
Сколько бы троп не хранило следы от потёртых походных ботинок моих,
Кажется, я не найду для себя никакого вполне подходящего места,
Рвущего душу, как город, в котором был воздух так тонок и девственно тих.

ПРИПЕВ: 

Снова молчу в телефонный провал, не умея найти подходящего слова,
Снова пытаюсь поймать в тишине ну хотя бы пятнадцать случайных минут,
Полных тобой, и при этом я вновь возвращаюсь всегда к твоему Могилёву,
Так как молчит моё сердце, которое, веришь ли ты — похоронено тут.

ПРИПЕВ: Слышишь, я знаю, что всё должно быть много проще,
                 Если уйти в темноту, не используя слов...
                 Я приезжаю маршрутом «Минск — Орша».
                 Ты уезжаешь маршрутом «Орша — Могилёв»,

        mp3  ТЕАТР-МОДЕРН

Точку нужно ставить в конце предложенья, иначе нарушишь систему,
То есть завершить мироздание резким ударом по кнопке на пульсе,
Выйти, ковыляя едва после табельной смерти на новую сцену,
Остро заточив своё слово калёным железом под каждую pussy.

Мастер самолично идёт к Прометею и жрёт его горькую печень,
После, поднабравшись, естественно, сил, он возьмётся за новое дело.
Знаешь, если он до тебя доберётся, ты станешь прекрасен и вечен,
Так как он любимой работе всегда отдаётся тотчас и всецело. 

    Только не забудь мои слова:
    Всем Горгонам хрен не вставишь в рот.
    Будешь нападать — гляди сквозь зеркало, слабак,
    Он — Пигмалион наоборот.

Хорхе заставляет свою Эсмеральду раздеться на благо сеньора.
Леди задирает подол, панталоны спуская до розовых пяток.
В общем, эта сцена опять превратилась в Содом и отчасти в Гоморру,
Ergo, ты заслужишь покой, если в войске римском случишься десятым.

Пошлость — это часть нашей жизни, не стоит бежать её, точно напасти.
Ленту проходных новостей прочитай — убедишься в последнем сейчас же.
В этом не имеют сомнений ни крошечной капли ни демон, ни Мастер,
Значит, всё должно становиться противней и гаже путём эпатажа…

    Только не забудь его глаза,
    Угольную метку на лице.
    Будешь нападать — не забывай, что ты — гюрза,
    В зубы вставь оптический прицел.

Рвётся золотистая кожа змеи, и под ней обнажаются нервы.
Верю: ты живучая тварь, значит, даже без кожи сумеешь ужалить.
Мастер захлебнётся в предсмертном экстазе, забрызгает публику спермой,
Люди оботрутся с улыбкой и будут кричать, чтобы зубы разжались.

Брат мой, неужели ты думаешь, каждое порево — новый шедевр,
Синтез безупречных творений, сожжённых когда-то ещё Джироламо?
Если тебя сбросит двуглавая лошадь на этом кошмарном родео,
Чёрт с ней, пусть летит себе дальше, останься сценическим хламом.

    Только не забудь, что все равны,
    Может быть, придётся всё вернуть,
    Если эти сны тебе отныне не страшны,
    Смело отходи теперь ко сну.
    К страшному и муторному сну.
    К тёмному и мерзостному сну.

        mp3   АДРЕСАТ

Я посвящал ей баллады, как и другим своим музам,
Как и другим своим дамам, которых тысяча с лишним.
Слова мне были наградой, а остальное всё — мусор,
Далёкий отзвук тамтама, давно отцветшая вишня.

Я рисовал её в прозе, я представлял её в профиль,
Какой ты, милая, станешь, когда вернёшься назад ты?
Я собирал письма в гроздья и кое-что чёркал кровью.
Когда она вышла замуж, я потерял адресата.

ПРИПЕВ:          
                 Это неважно,
                 Мы всё равно слишком разные.
                 Конверт бумажный
                 Порви и выброси тут же.
                 Но я-то знаю,
                 Что ты, как прежде, прекрасна,
                 Бреду по лужам,
                 Где брат мой Каин?
                 Где же твой камень, брат мой Каин?

Немало лет пролетело, и я состарился даже,
Хотя на вид ещё молод, да и по сути — ребёнок,
И, как мне кажется, в целом, я точно так же бумажен,
Как искромётное соло на бубнах шляпных картонок.

Мои шипастые письма, мои бесцветные розы,
Мои смешные попытки любить маркиза де Сада, — 
Всё это глупо, как клизма, как эликсир от склероза:
Часы по-прежнему прытки, я потерял адресата.

ПРИПЕВ: Что, впрочем, неважно... и т.д.

Я стёр и номер, и имя из телефонного списка.
Я не хочу знать о парне, который стал её частью.
Я стал общаться с другими, хотя не столь уже близко.
Давно погасшее пламя — всего лишь призрак несчастья.

Хотя какая любовь здесь, всего лишь старые сказки,
Всего лишь мелкие камушки на массиве фасада.
За летом следует осень, она, как прежде, прекрасна — 
Когда она вышла замуж, я потерял адресата...
Я потерял адресата...

ПРИПЕВ:

        mp3  ЗВОНОК

Мне приснилось, что кто-то мне вдруг позвонил,
Разорвал тишину телефонный рывок,
Я с кровати вскочил и бегом полетел к аппарату,
Спотыкаясь о залежи разной фигни,
Я исчез в темноте, как когда-то Норфолк,
Как месье Антуан в облаках растворился когда-то.

Наконец-то звонок, я давно его ждал,
Я готовился к этому мигу всю жизнь,
Я готовился вежливо, не выдавая волненья,
Прогнусавить «алло» или краткое «да»,
А затем замолчать, стиснуть зубы: «держись»,
Собеседник представится сам безо всяких сомнений.

        Молчи! И в печатной машинке проснётся форнит.
        Молчи! И смотри в пустоту, в черноту монитора...
        Если будешь смотреть в телефонный экран, он не позвонит.
        А если вдруг позвонит, то, конечно, не скоро.

Он висит на стене, мелодичная трель
Меня радует больше, чем «Космос-TV»,
Чем наличие денег и даже победа Алонсо.
За окном — темнота, но я чую апрель,
Он не только на улице, даже в крови
Безупречный весенний расцвет пульсом времени льётся.

Интересно, что там, в телефонной сети,
То ли хакер Морфей, то ли кто-то иной,
Но неважно — надеюсь, что номером он не ошибся.
Электронный сигнал не загнулся в пути,
Он дошёл до меня этой дикой весной,
И теперь удивительный акт разговора свершится!

        Молчи! Благородство и трезвость ума сохрани.
        Молчи! Даже в мыслях забудь обругать этот город!
        Если будешь смотреть в телефонный экран, он не позвонит.
        А если вдруг позвонит, то, конечно, не скоро.

Мне приснилось, что я не один в темноте,
Что со мною есть ты на другой стороне
Бесконечного провода, мерно ведущего в Лету.
Ты со мною всегда, ты со мною везде,
Ты стремишься ко мне и звонишь только мне,
И по этой весне всё склоняется к тёплому лету.

Но, наверное, я, как всегда оплошал,
Телефон замолчал, я к нему не успел,
Не успел добежать, или, может быть, даже проснуться.
И к молчанию я подойду не спеша,
Посмотрю сквозь окно на холодный проспект,
И пойду досыпать, чтобы утром на землю вернуться.

        Молчи! Я надеюсь, что время всё искоренит.
        Молчи! Формулируй ответы на эти вопросы.
        Если будешь смотреть в телефонный экран, он не позвонит.
        А если вдруг позвонит, то, естественно, поздно.

        mp3  mp3  ПРОПАСТЬ

Пропасть смотрит в меня, как обычно, по вторникам, 
Я сажусь на трамвай и в течение часа
Под скрежещущий шёпот четвёртой гармоники
Добираюсь в кафе под названьем «Киншаса».

Африканская девочка, черноволосая, юная
Улыбается мне, меню подносит сейчас же,
И я копаюсь в названиях, как в перекрученных струнах, и
На скатёрке коричневой малюю новые шаржи.

        Река течёт. Глаза пусты. 
        И Бог, и чёрт мне до звезды.
        Поскольку если я задумаюсь о жизни, я в момент сойду с ума. 
        Вокруг туман. 
        Туман.

Пропасть смотрит в меня, как обычно, по пятницам,
Я сажусь на такси и со скоростью света
Добираюсь до боулинга, если деньги появятся,
После боулинга — в баню, другого выхода нету.

Элегантная девушка с монголоидным личиком
Симпатично потопчется по шву позвоночника.
Хотя, в общем-то, всё это мне безразлично, но
Я дёргаюсь как-то, чтоб не стать просто точкой.

        Река течёт. За часом час.
        Ни Бог, ни чёрт мне не указ.
        Поскольку если я задумаюсь о смерти, я в момент сойду с ума.
        Вокруг обман.
        Обман.

И только ночью воскресной, когда свободные женщины
Выползают на площадь от стометровки в квартале,
Я под пластинку покойного Петра Константиныча Лещенко
Пытаюсь тихо врубиться, по что меня все достали.

И пропасть смотрит в меня, и пропасть скалится мерзостно,
Она мой друг и соратник, она мне Эос и Фобос.
Прошу, простите меня и не сочтите за дерзость, но
Я решусь наконец-то и шагну в эту пропасть.

        Река течёт. Включаю чат.
        Но Бог и чёрт опять молчат.
        Поскольку если кто-то скажет просто слово, в решусь на на этот шаг.
        Всё будет так.
        Отныне — так.
        Какой пустяк.

        mp3  ДОКТОРА

Видишь: мойры стригут нити латексных бусин,
Потому как здесь нет других,
И ребёнок, давно повзрослевший в капусте
Вдруг лишает себя ноги

Или, может, руки: хлеборезка не дремлет,
Хлеборезка готова жрать,
Потому как насилие вертит землю
Всё быстрее, ядрёна мать.

        Умоляю: не стоит карабкаться к мигу
        Завершения грешных и суетных дел,
        Вся больница объята сестрою Фламинго,
        И наполнена ворохом дышащих тел.
        Я пытаюсь сбежать, но меня настигают
        И старательно давят о кафель щекой,
        Будь жестокою, Герда, с предателем Каем,
        Будь такой.

И роняет прислужник сияющий дискос,
И облатка летит на пол,
Но придётся жевать, так как поп слишком близко,
Не принять её — это фол.

Омерзительно всё: во дворце и в хибаре
Тварь дрожащая месит грязь.
Ты не чувствуешь запаха? Запаха гари?
Не боишься сажевых язв?

        Если ты доживёшь, кто-то точно заплатит
        Серебристой монетой, кровавым рублём,
        Доктор Грин очень нужен в чётвёртой палате,
        Потому что случился нехилый облом.
        Я пытался сбежать, но, конечно, схватили,
        И старательно давят о кафель щекой,
        Будь жестокою, Неле, с изменником Тилем,
        Будь такой.

Забери меня в ночь, или в день, что неважно,
Обними и прижми к себе. 
Я, наверное, с виду довольно отважный,
Но ломается мой хребет.

Больше времени нет, ждать давно нерезонно,
Пережали меня тиски.
Я прошу, подари мне подземные зонды,
Проблесковые маяки.

        Поцелуй меня; я не решаюсь быть первым:
        Посему я боюсь, что уже опоздал.
        Доктор Блю ожидает, я комкаю нервы
        Как сырую бумагу на уроке труда.
        Я опять убегу, как меня не держите,
        Пусть меня подберёт гуттаперчевый Ной.
        Стань живой сердцевиной в холодном граните,
        Будь со мной.
        Будь всегда.
        Будь со мной.

        ПОСТКОНЦЕРТНАЯ
                Насте Ф.

Когда со сцены плывут не только смешливые облака,
Но бури разных эмоций, магнитные шквалы или шторма,
И твёрдо аккорд фиксирует чётко обученная рука,
Без всяких конкретных мыслей, почти рефлекторно, почти сама.
Я вдруг погружаюсь в лица, в глаза пришедших, в их рукава,
Зелёные, точно жилы на палимпсестах былых времён,
И вот уже опустела моя бесшабашная голова,
И первым прелестным рядом я окончательно стал пленён.

Когда все глаза наполнены чем-то, чего не расшифровать,
Чего не понять дескрипторам и декодерам всех мастей,
Я переливаюсь в ритм, когда после «два» снова рвётся «ать»,
И в целое обращаюсь из совокупности всех частей.
Я вижу её улыбку и вдруг понимаю, что всё не мне,
А так, потому что нечто в словах довольно-таки смешно,
Но я продолжаю шоу, и все мои мысли опять о ней,
Поскольку о всех остальных размышлять, не иначе, запрещено.

        И только если с плеч я сброшу груз
        И причешусь, и состригу косу,
        Возможно кто-то из прекрасных муз
        Напишет мне в двенадцатом часу.
        И полуполон на столе стакан:
        Плывёт по пиву Кристобаль Колон.
        Я далеко не просто музыкант — 
        Я лишь романтик, и почти влюблён...
        Почти влюблён...

А я просыпаюсь утром и вдруг понимаю, что всё прошло,
Что всё, что было вчера, потеряло свежесть и чистоту,
Охватит цветная лента мой загорелый высокий лоб,
И я понесу перекладину к нижеописанному кресту.
Он, кажется, невелик, и ногами я буду землю цеплять,
Толкать эту землю ногами, руками вцепившись в гитарный гриф,
И снова введу в написание ижицу, фиту и даже ять,
И буду немного безумен, немного умён и чуть-чуть игрив.

А леди с первого ряда мне будет сниться много ночей,
Ну да, я люблю блондинок, — (брюнеток тоже — будем честны), — 
И в целом, всё это мелочи, я всё равно, как всегда, ничей,
Значит, имею право на абсолютно фривольные сны.
В общем, надеюсь, встретимся, может, Вы скажете мне «привет»,
Я захлебнусь, утопая в озёрах прелестнейших в мире глаз,
Чёрт побери, как всегда, влюбляюсь, когда бываю в Москве,
Впрочем, таю надежду, что в Вас — это будет в последний раз. 

        И только если, позабыв конфуз — 
        Я ведь теряюсь, если вижу дам, — 
        Быть может, кто-то из прелестных муз
        Мне улыбнётся здесь и вспомнит там.
        Пусть доберётся Кристобаль Колон,
        В бокале с пивом к Индии своей,
        А я романтик — я почти влюблён,
        И я пою ей, и пишу я к ней.
        Пишу я к ней.

        АВАТАР

Опять Интернет, а хотелось бы всё же вернуться в реал,
Но что в этом мире прекрасней, чем бег по страницам, 
Чем в дьявольском шутере выпить здоровья и силы фиал,
Чем на аватарах увидеть приятные лица?

Опять Интернет, магазины и студии, музыка сфер
В формате «эр-эм», не читаемом даже «Винампом»,
И я понимаю, что вряд ли достаточно принятых мер,
Чтоб выйти за рамки давно надоевшего штампа.

        И движется время, меняются лица, и я становлюсь бесполезным и старым,
        И пальцы на мыши привычно подводит артрит.
        И мне остаётся беспомощно слиться с последним пристойным своим аватаром,
        Который не тонет в воде и в огне не горит.

Опять Интернет, переписка с людьми, диалог в Ай-Си-Кью:
Забудь, визуал, про тактильные чувства и ритмы.
Сижу за столом, попиваю вино, чебуреки жую,
И мысли мои непонятны другим и элитны.

Опять Интернет, я вгрызаюсь в ЖЖ, в свою ленту друзей,
Читая посты про собачек, любовь и вокзалы.
Пусть где-то Медузу-Горгону кромсает усердный Персей,
А мне недосуг, я болтаю по чату, я занят.

        И движется время, стирается память, и я, как всегда, забываю обедать,
        Пытаясь ресетом поставить свой счётчик на ноль.
        Кого бы ещё в этой жизни заспамить, в компьютер отправить троянские беды,
        Пока не зажрала в шкафах обнаглевшая моль.

Опять Интернет, из колонок привычные ритмы гитар:
По маленьким принцам соскучились мудрые лисы.
Но главное, леди, останьтесь похожей на свой аватар,
На тот аватар, что недавно в сети поселился.

Экранная Гера размерами сто на такие же сто,
Экранная нимфа Диона, я, кажется, понял,
Что нужно бросать Интернет, отключать электрический ток,
И мчаться в столицу, пока я лицо ещё помню.

        Простите, я буду опять фамильярен, иначе — не модно, иначе — не верно,
        Я буду вдыхать бормотанье вагонных колёс.
        Восток или запад, бумага и камень, острог и свобода, Эдем и Инферно,
        Прощай, Интернет, я ловлю эту жизнь взасос.

        Простите, но музы, как прежде, прекрасны, других не бывает, покольку поэтам,
        Певцам-раздолбаям без них — как без верных врагов.
        И цвет светофора не может быть красным, поскольку на улице яркое лето — 
        Не смейте, луч света, оставить меня одного. 

        КАМО ГРЯДЕШИ?

Просто люди вокруг мельтешат, как всегда,
По делам, по гулянкам, по прочим местам
Все торопятся, мчатся, идут поезда, 
Пролетают машины.
Я сижу на поребрике, молча смотрю, 
Как от августа время течёт к декабрю,
Как опять за столом открывается брют,
Как хмелеют мужчины.

        А с утра — то же самое: мысли, слова,
        Банкоматы и лампочки в тысячу ватт,
        Построение фраз, натяжение вант:
        Я теряюсь в пространстве.
        И сливается мир в бесконечный поток,
        Я уже не уверен, что будет потоп,
        Хотя, может, он будет, но только потом,
        После Третьего Царства.

Впрочем, это неважно, ведь некто идёт
Супротив направления, вот идиот,
Полагаю, что он свою долю найдёт
И сольётся с потоком.
Но ведь нет, упирается, смотрит в глаза,
Продвигается медленно (быстро — нельзя), 
И ни шагу назад, ни полшага назад,
Точно движимый Богом.

        Он идёт в этот город, к кресту на горе,
        Принимая распятие в том декабре,
        В январе, в сентябре-октябре-ноябре,
        Что, бесспорно, вторично.
        Он идёт в этот город, где только враги,
        Чтобы тяжкую чашу испить за других,
        На земле остаётся лишь след от ноги
        Просто след, как обычно.

Камо грядеши, Господи? Это ли ты?
Страшный век не приемлет твоей чистоты,
Мы задули костры и спилили кресты,
Только лучше не стало.
Камо грядеши, Domine? Стой, где стоишь,
Ты не слышишь меня? Постарайся, услышь!
И внезапно на мир опускается тишь
Ледяным покрывалом.

        Я к нему подхожу. Я горю, мы горим.
        Он глядит на меня. За спиной моей — Рим.
        Рим на западе, юге, востоке, внутри
        Моей жалкой персоны.
        Рим сожрал всё вокруг, Рим стал центром миров,
        Рим пролил много крови, но снова льёт кровь,
        Рим наполнился дымом различных костров,
        Пропитался озоном.

И тогда я киваю и делаю шаг
В направлении города. Солнечный шар
Ослепительно зол. Но я, точно ишак,
Упираясь, шагаю.
Камо грядеши, Господи? Камо? Куда?
Для таких ли, как мы, ты нисходишь с креста?
Для таких ли, как мы, раскрываешь уста?
Рим — от края до края.

        Никого за спиной, только люди бегут
        По делам, на работу ( — Як справы? — Sehr gut!),
        Суетятся, обиды прощают врагу,
        На бегу умирают.
        Возвращаюсь я в Рим — мне не смейте пенять,
        Чтобы в Риме распятие снова принять.
        «Камо грядеши, Domine?» — спросят меня,
        Я отвечу: «Не знаю».

        mp3  ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ

Я — лук. Оружие дальнего боя. Натянута тетива. 
Молчи, стрелок. Я рядом с тобою. Суть моя такова.
Тис — лучшая древесина. Накладки из кожи льва. 
Я — лук, Вильгельм, со мною — сила. Суть моя такова.

Мы — стрелы. Острее поди найди-ка. Ждём своего стрелка.
Лежим до поры красиво и тихо. Но это только пока.
Стальной наконечник, слышишь, Вильгельм? Пёрышки у виска.
Видел ли ты нас в бою? Не видел. Но это только пока.

        Кто ты такой, скажи нам? Дающий право на жизнь?
        Тверда ли твоя земля? 
        Чуешь ли ты апрель?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Стреляй.

Я — дерево, старый корявый дуб. Огрызок былых времён.
Кора жестка, но  верхи — в цвету. Тобою я заклеймён.
Я вижу: вращается небосвод. Я вижу полотна знамён.
Стрелок, не спи. Наступил твой ход. Тобою я заклеймён.

Я — яблоко. Спелый и сочный плод. Щёки мои полны.
Я думал, ребёнок меня сорвёт, почуяв приход весны.
Я думал, ребёнок меня найдёт, я видел сладкие сны.
Ребёнок — рядом. Но вот — не тот. Я чую приход весны.

        Кто ты такой, скажи нам? Дающий право на жизнь?
        Тверда ли твоя земля? 
        Чуешь ли ты апрель?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Стреляй.

Мальчик, открой глаза. Стрела в полёте. 
Смирно постой. Нельзя двигаться вовсе. 
Мальчик, я знаю сам — завершим на коде. 
Кода — последний свист. Далее — осень.

Лук и стрела, дерево, яблоко, мальчик и Вильгельм — 
                Целое.
Лук и стрела, дерево, яблоко, мальчик и Вильгельм — 
                Тело и
Гештальт-организм, сиамские монстры, что-то такое
                Странное.
Не промахнись, Вильгельм, в себя, твёрдой рукой не
                Рань себя...

        Ты твёрдо чувствуешь цель?
        Скажи нам!
        Ты твёрдо чувствуешь цель?
        Право на жизнь?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь нас, Вильгельм Телль?
        Слышишь?

Я слышу тебя, лук. Я слышу тебя, стрела. Я слышу тебя, дерево. Я слышу тебя, яблоко. 
Я слышу тебя, лук. Я слышу тебя, стрела. Я слышу тебя, дерево. Я слышу тебя, яблоко. 
Я слышу. Мальчик, я слышу тебя.

Я — Телль. Лучший из всех стрелков. Лучший из всех стрелков.
Если удел должен быть таков, пусть он будет таков.
Я — дерево, яблоко, тетива, лук и стрела в одном. 
Я — Телль. Участь моя такова. 
        Стреляю. Без всяких «но».
                Стреляю. 
                        Гори огнём.

        МОСКОВСКАЯ

Чёрт побери, но как модно влюбляться в какой-нибудь город, в котором ты был лишь проездом,
Городу — триста, тебе — восемнадцать, и, кажется, нет на планете прекраснее места.
Улицы, дворики, речки, вокзалы, Казанский собор, колоннада, цветы, магазины — 
Быть тебе, Питер, судьба наказала прекрасной, запущенной, серой, дождливой картиной.
Городом снов...

Годы промчались, не то, чтобы много, но всё же достаточно: Питер остался легендой.
Манит меня, как обычно, дорога, запястья мои украшает изящный аргентум.
Я приезжаю в Россию, я знаю, что здесь меня встретят почти что привычные лица,
Только когда наступает весна, я стараюсь попасть не в Пальмиру, а просто в столицу.

        Я, наверное, просто безумен, но я
        Умудрился влюбится в хозяйку Москвы,
        В эту старую даму,  в цианистый яд,
        В её красные стены и чёрные рвы,
        В суету, в беготню, в переходы метро,
        В «Ламборджини» и «Бентли», в сверканье витрин,
        В ослепительных женщин, в колоды таро,
        В этот третий, четвёртый, стотысячный Рим... 

Новая зелень вокзальных бараков, ремонты в буфетах, таксисты и книготорговцы — 
Здравствуй, Москва, напои меня брагой, устрой в пиццерии за столик в углу у оконца.
Ты, как всегда, на меня ноль вниманья, что, впрочем, привычно, такая сложилась манера,
Город, наполненный кэшем и мани, построенный, чтобы на час приютить парфюмера.
То есть меня...

Жри меня, ведьма, души меня плетью, я выкручусь, выстрелю пробкой из душной бутыли,
Я ощущаю века-лихолетья, которые строили-резали-били-кормили.
Я обнимаю гранитные плечи и чувствую нежные губы на морде звериной,
Время нисколько, нисколько не лечит, лишь усугубляет влечение к Третьему Риму.

        Я, конечно, не знаю совсем ни черта
        О царящих в Москве бронебойных ветрах,
        Я пою невпопад, я играю не в такт,
        Я всего лишь искра от большого костра.
        Я влюбляюсь в Москву, в расписные дворцы,
        В колокольные шпили, в святые места,
        В киностудии, в старый никулинский цирк,
        Но опять невпопад и, конечно, не в такт.

Город меня приютит не напрасно, я дам ему всё, что имею, продам ему душу,
Женщины в городе этом прекрасны, машины могучи, а шпили высоток воздушны.
Господи Боже, всё время куда-то, всё время отсюда по собственной воле стремиться:
Питер, Москва ли, Самара, Саратов — бежать из спокойного мирного сонного Минска...

        ТЫСЯЧА ЛЕТ (ОСЕНЬ)

Завтра июль, лето опять в бурном разгаре,
Девушки вновь так хороши, как никогда.
Всё в облаках; перед дождём в воздухе парит.
Будет вода — я под неё в первых рядах.

        Но я дождусь — после дождей вклинится осень
        В круговорот разных времён ночью без сна.
        Тысяча лет, тысяча зим, тысяча вёсен;
        Осень одна, осень всегда только одна.

Завтра июль, я отдаюсь лету всецело:
Утренний бег, велосипед, ночью — любовь,
Нет, не с тобой, с кем-то ещё — ты улетела
За океан, в мир дискотек, снов и свобод.

        Только вернись, не забывай, к чёрту вопросы,
        К чёрту мечты, игры в войну, ночи без сна.
        Тысяча лет, тысяча зим, тысяча вёсен;
        Осень одна, осень всегда только одна.

Вижу огни через лорнет — чей это берег?
Может быть, твой, может быть, нет, в общем, ни зги:
Я ведь готов даже любить сотню Америк,
Если в одной есть твоя тень, след от ноги.

        Леди Элен, лето пришло, вспыхнули грозы,
        Не забывай, жди сентября, ты мне нужна.
        Тысяча лет, тысяча зим, тысяча вёсен;
        Осень одна, осень всегда только одна.

        mp3  АННА, ВЫЗЫВАЮЩАЯ ДОЖДЬ

Горячее лето, пустое, как чрево Сахары,
Слепящее Солнце, пустынные улицы мира.
За восемь ночей, как в романе, становишься старым, 
И пьёшь свою кровь с хладнокровной усмешкой вампира.

        А ты всё сидишь перед матовым телеэкраном,
        Ответь мне, пожалуйста, ифин, кого же ты ждёшь?...
        Анна...
        Анна...
        Я знаю, Анна, что ты вызываешь дождь.
        Анна, 
        Анна,
        Я знаю, Анна — ты вызываешь дождь.

Земля превращается в скомканный пепельный шарик,
Наверное, жёлтому карлику кажется мало,
Как будто яичницу, карлик старательно жарит
Всё то, что природа творила и в рост поднимала.

        А ты улыбаешься Солнцу, хотя, как ни странно,
        Не любишь его и, конечно, на свет не пойдёшь.
        Анна...
        Анна...
        Я знаю, Анна, что ты вызываешь дождь.
        Анна, 
        Анна,
        Я знаю, Анна — ты вызываешь дождь.

Так чёрт с ним, пускай оно льётся с холодного неба!
Пускай наступает последний Всемирный Потоп!
Я знаю, что это звучит абсолютно нелепо,
Но в данный момент мне неважно, что будет потом.

        Вдвоём уплывём по просторам седых океанов:
        Ковчег уцелеет, он, в целом, довольно хорош…
        Анна…
        Анна…
        Я знаю, Анна, что ты вызываешь дождь.
        Анна…
        Анна…
        Вызови дождь!
        Анна,  вызови дождь!
        Дождь…

        ФОТОГРАФИИ А.Ф.

...мне кажется, я молодею, и детство грядёт, а пока что — юность,
Меня эта юность преследует, не отпуская даже на час: 
Причина проста и до боли банальна — наверное, я люблю Вас,
Точнее, не Вас, а случайное фото, полученное от Вас. 

Мне, в целом, неважно, что в том графине — вино или кока-кола,
Хотя на просвет мне всё же более кажется, что вино,
Но я на него не смотрю, поскольку нет такого закона,
В соответствии с коим смотреть на Вас мне было б запрещено. 

Поэтому я не трачу минут на глупости и на планы,
Не зная, что будет завтра, я забываю, что было вчера,
По меньшей мере, на этом фото Вы так для меня желанны,
Что, высказав это желанье вслух, конечно же, я не прав.

Пока полковник Аурелиано стоит в ожиданье расстрела,
Которого не дождётся — я знаю, я читал до конца, — 
Я стал наивным, я стал смешным, и сердце моё сгорело,
В каштановом пламени Ваших глаз на нежном листе лица.

И если внутри меня Бог и Чёрт царапаются до крови,
Ломают рёбра, крушат мосты, пытаясь поставить мат,
Я просто печально смотрю в экран на Ваш безупречный профиль
И чувствую: нужно бросать смотреть, а то я сойду с ума 

Наверное, в целом не есть, за что, но я говорю «спасибо»
Кому-то, который позволил Вам случиться в моём мирке,
Пишу эти строки, а подпись под фото в ответ мне: «Анастасия».
Я комкаю красную розу в руке, комкаю розу в руке...

        ПЕСЕНКА ПРО НАСТОЯЩИХ МУЖЧИН

Почему-то утверждают миллионы женщин,
Невзирая на бредовость утверждений оных,
Настоящих джентльменов на земле всё меньше,
И всё больше наглецов, в себя одних влюблённых.

        Но такие разговоры — это всё пустое,
        И к тому, что происходит, не лежат и близко:
        Настоящие мужчины умирают, стоя
        Перед баром, выбирая — водка или виски.

К сожалению, прелестницы проходят мимо,
Не поняв очарования пивного пуза,
Или морщатся брезгливо, как актёры-мимы,
Полагая, что мужчины — это так, обуза.

        Как всегда они неправы, ничего не видя,
        Только треплют издевательски мужские нервы:
        Настоящие мужчины умирают сидя,
        Наблюдая, как Алонсо приезжает первым.

Но порою снизойдя до откровений ближних,
Улыбаются, лепечут, мол люблю конечно,
Расстаются с верхним платьем и отчасти с нижним,
Потому что среди женщин, в целом, нет безгрешных.

        И мужчина очень любит это дело тоже,
        Он готов сражаться с честью, чай мужик — не баба.
        Настоящие мужчины умирают лёжа...
        ...а точнее, засыпают, повернувшись набок. 

        МОСТЫ
        Menelien

Какие странные места, я не бывал здесь никогда — здесь всё неброское,
Здесь переулок поваров, здесь тишина пустых дворов моей мечты.
Здесь собираются поэты, чтобы двинуться на площадь Маяковского,
Пересекая по дороге освещённые шумливые мосты.

Мосты всегда освещены, они соратники весны, предтечи летние,
Под ними — тёмная вода, Луара, Висла, Брахмапутра и Нева,
Мосты наполнены, конечно, суетой, фотоальбомами и сплетнями — 
И все мосты, как все дороги, — к центру мира под названием Москва.

        Я там, конечно, встречу Леди, — да будет Свет! — 
        Остановлюсь, присохну к месту, расстаю в дым, — 
        Она легка, как будто ветер, ей двадцать лет, — 
        И этой леди будешь ты.

Фотохудожник, не спеши, её прелестный силуэт снимай внимательно
На фоне белых облаков, на фоне солнечных цветов, на фоне дня.
Хотя поди тут ошибись — она получится всегда так привлекательно,
Что все поэты этот облик обязательно в поэмах сохранят.

И за какими бы мостами, за какими бы далёкими краями я
Не находил свою судьбу, не погружался б в тишину и темноту,
Я сохраню её портрет, и исходящее от карточки сияние
Меня удержит на плаву, меня толкнёт на путеводную звезду.

        И я, конечно, встречу Музу — вопи, душа! — 
        Но музы так непостоянны, как ни крути — 
        Они заканчивают ВУЗы, летят в США,
        А я по-прежнему один.

Хотя, опять я не о том, поскольку разные мосты и карты разные,
Дагерротип, теперь замри, ты уловил момент — важней найдёшь едва.
Я говорить о ней боюсь, слова — весьма нелёгкий груз, она прекрасна и
Она, конечно, королева центра мира под названием Москва.

И если есть она в Москве, то ей не стоит надевать наряды броские — 
Она и так сражает взглядом лучше самого пьянящего из вин.
И остановятся поэты, те, что двигались на площадь Маяковского,
Забудут арии протеста и, конечно же, напишут о любви.

        А я надеюсь её встретить — пусть просто так — 
        Не на мосту, а в летнем парке, — кругом цветы, — 
        Она — трава, деревья, ветер, она — звезда.
        Надеюсь, ею будешь ты.
                Я знаю, ею будешь ты.

        СОЛНЕЧНЫЕ ДЕВУШКИ

Солнечные девушки выходят на улицы,
Радио поёт, мол, иномарки целуются,
Впрочем, аварийность, безусловно, немалая:
Девушки, конечно, ослабляют внимание.
      Солнечные девушки сверкают улыбками,
      Почва под мужчинами становится зыбкой и
      Далее в мужчине джентльмен отключается — 
      Лезет он знакомиться, как будто нечаянно.

Солнечные девушки, изящные, стройные,
Воздух положительно заряжен ионами — 
Город обновляется, прекрасным становится,
Город покидают суета и бессонница.
      Солнечные девушки — лекарство для города,
      Лучшее спасение от скуки и голода,
      Средство от усталости и зимнего холода — 
      Город обретает ежегоднюю молодость.

ПРИПЕВ: 
        Но
        Только memento mori — 
        Если наступит горе, 
        Рухнут надежды в море,
        В общем, придёт беда,
        Там
        Где-то миледи Сольвейг
        Беды все остановит,
        Верно, своей любовью — 
        Навсегда — 
        Да.

Солнечные девушки мечтают о времени,
Времени гуляния по греческой зелени,
Пляжам на Мальорке, карнавалам в Венеции — 
Девушки, естественно, не против погреться, но
      Должен кто-то всё же выполнять их задание — 
      Солнце в город приносить дорожками тайными,
      Город освещать своей безудержной свежестью,
      Прелестью, восторженностью, силой и нежностью.

ПРИПЕВ:

        mp3  НА КАРТЕ В МОЕЙ ГОЛОВЕ

Холодные капли дождя остаются на палевом тенте палатки.
Наверное, нужно подумать о чём-то другом,
Помимо дождя.
Отчёт о прошедших событиях выйдет нелепым и дьявольски кратким:
Я дождь начинаю считать своим главным врагом,
Но это пустяк.

      Природой, конечно же, правит, как прежде, двуликий классический Янус.
      Глубинка России немножко приятней столицы, и в этом я чувствую путь,
      Когда проезжаю случайно какой-нибудь город, к примеру, Ульяновск,
      И там я знакомлюсь, к примеру, с Натальей, совсем не с какою-нибудь, — 
            С конкретной, прелестной.
            В ней — ноты, с ней — песни.
      Наверно, стоит когда-нибудь встретить рассвет
            В городе, которого нет
            На карте в моей голове...

Холодные капли дождя — это, видно, судьба, я скажу, не иначе:
Дорогу опять развезло от широт до широт
Или долгот.
Но я надеваю ботинки, поскольку когда я хоть что-нибудь значу,
Я двигаться должен, искать или мост, или брод
В новый восход.

      Ведь там, на другом перекрестии мира себя я найду и останусь
      В глубинке Росии, а может быть, даже в столице — куда приведёт меня путь,
      В котором случайно проеду какой-нибудь город, к примеру, Ульяновск,
      И там, безусловно, я встречу Наталью, совсем не какую-нибудь, — 
            Улыбку, Джоконду.
            В ней — интро, с ней — кода.
      Я всё же надеюсь когда-нибудь встретить рассвет
            В городе, которого нет
            На карте в моей голове...

Как много их — городов, которых нет на карте в моей голове...

        mp3  МУССОЛИНИ
    Бред сивой кобылы

Утро раннее приходит, 
Разрушает полутьму;
Из полсотни тысяч Родин
Выбирай себе тюрьму.

Выбирай себе темницу,
Сквозь окошечко смотри,
Как бледны пустые лица,
Где-то Солнышко горит..

            Перекрёсток сонных линий — 
            Караул у входа спит,
            Пьёт Бенито Муссолини,
            Пьёт, конечно, чистый спирт.

            Пьёт, поскольку нету дела,
            Утро раннее встаёт,
            Светит Солнце оголтело,
            Подан вниз расстрельный взвод.

Плачет, горько плачет дуче,
Больно тяжко одному.
Ах, Бенито, невезучий,
Что ж не канул ты во тьму?

Что ж ты не сбежал в Палермо,
Из Палермо — в ближний порт,
На корабль взошёл бы, верно,
На какой-нибудь вельбот.

            Да уплыл куда подальше
            От предательской земли...
            Сигареты нету даже,
            Вот же, суки, замели.

            Так выходит всё иначе,
            Всё проходит, всё течёт,
            Муссолини горько плачет,
            Жизнь его теперь не в счёт.

Лишь рассвет пробьёт окошко,
Выйдет из дому конвой,
Чашка, ложка, каши плошка,
Да прощайся с головой.

Будет тихо, шито-крыто,
Будут только птицы петь.
К стенке выведут Бенито,
Чуть придётся потерпеть.

            Ты смотри, смотри, родимый,
            Так закончатся дела,
            Значит, так необходимо,
            Двадцать энного числа.

            Грянет выстрел, громко грянет,
            Вспыхнет иволга в лесу...
            Завтра утром, утром ранним
            Муссолини унесут.

Шито-крыто, дела нету,
Тишина да пустота.
Ты прощай, моя Кларетта,
Ты за мной не улетай.

Поживи хотя бы годик,
Да в платочек ты поплачь.
Милый дуче твой уходит,
За тобой идёт палач.

            Так закончилась эпоха,
            Сердце вспыхнуло в груди,
            А кому живётся плохо — 
            Не стесняйся, выходи.

            Выходи, товарищ, к яме,
            Расскажи да покажи.
            Синий лютик на поляне
            Очень хочет дальше жить...
 

        СКРИПАЧКА
          Надзее

Первый аккорд — и не стоит славы
Жизнь и смерть, и глоток отравы
Каждый в рассудке, конечно, здравом
Примет, стремясь прикоснуться к ней,
С музыкой слиться в порыве страсти,
Стать неотъемлемой малой частью
Нотных раскладов, и этой властью
Стать необъятнее и сильней.

      Господи Боже, найти бы место
      Скрипке, главенствующей над оркестром
      И повергающей в битве честной
      Трубы, валторны и бас-фагот;
      Где ни поставь — будет виться, биться,
      Рваться наружу, и только лица
      Будут бледнеть, и цветы в петлицах
      Буду стремиться по воле нот.

Что ни играй — никаких инстанций,
Будь то фламенко испанских глянцев,
Будь то трещотка ирландских танцев,
Будь то какой-нибудь там каприз,
Всё это мелочи, дорогая,
Город уже внизу, под ногами,
Город огнями тебе играет
И не позволит сорваться вниз.

      Блеск Вавилона, руины Ура,
      Древние выси иной культуры — 
      Всё это видно из партитуры,
      Впрочем, она не нужна совсем:
      Скрипка — игрушка другого ранга,
      Скрипке уже не нужна бумага,
      Ты не скрипачка, ты просто ангел,
      Ангел, какому подвластны все.

Только не смей ни на миг прерваться,
Не дожидайся своих оваций,
Ты молода, скоро будет двадцать,
То есть практически через год,
Слушать овации — тоже дело,
Только душа возвратится в тело,
Скрипку покинет и станет мелом —
Книге судьбы свой черёд придёт.

      Скрипка в футляре, прохлада в доме,
      Блоги застыли на мониторе,
      Где-то в Венеции дож в гондоле
      Слушает маленький диск си-ди:
      Музыка вряд ли его покинет,
      Он не умеет без Паганини
      Жить не секунды, как в этом мире
      Жить не умеешь ты без сети.

Только приходит воскресный вечер,
Ты надеваешь рюкзак на плечи,
Твой инструмент, безусловно, вечен,
Он отправляется в путь с тобой.
Ты расчехлишь инструмент на сцене,
Публика каждый твой жест оценит,
Струн ты коснёшься смычком, и тени
Тут же уйдут в закоулок свой.

      Снова аккорд — и не стоит славы
      Жизнь и смерть, и глоток отравы
      Примет любой, кто в рассудке здравом
      Будет твоей красотой снесён,
      Музыка станет твоим довеском,
      Твой силуэт над любым оркестром...
            ...главное, чтобы нашлось мне место,
           Место в партере — и к чёрту всё.

        mp3  ЭНКАУНТЕР

…и вот начинается новая сказка и бьёт по горлу
Горячей ладонью, точнее, коротким тупым ребром,
Становится тут же пустым и невзрачным любимый город,
Становится тут же пустыми медяшками серебро.

Садится в машину беспутный ковбой и летит по встречной,
Поскольку игра, безусловно, не будет ковбоя ждать,
Под «Стетсоном» мраморный лоб его знаком EN помечен,
И трусость ковбою, естественно, в этот момент чужда.

Ковбой не один: он себе набирает команду смелых
Космических рейнджеров, ищущих на голову себе
Чумных приключений, рефайндовых партий, игры для тела,
Игры для разума, в общем, готовых к любой борьбе.

Они заполняют пустынный город своим движеньем,
По венам бегут не эритроциты — адреналин,
У них не бывает вопросов: зачем? почём? неужели?
Бывает вопрос «куда», — да пускай хоть к ядру земли. 

Руины амбаров, дорог колеи и домов скелеты
Становятся полем активного боя на эту ночь,
И кто сильнее — не скажешь, ну, в общем, ни тот, ни этот,
Равны условия, фары, и шляпы почти точь-в-точь.

По радиостанции жжёт ослепительное фламенко,
Ковбои смеются и давят на дроссель ещё сильней,
Поскольку нельзя тормозить, если рвётся повсюду Энка,
И все мы внутри неё, и вращаемся вместе с ней. 

        mp3  ДЖОН МАККЛЕЙН

Когда закончатся спокойные и сытые дни,
Когда наступит абсолютный бардак,
Малоизвестный живописец нарисует огни,
Поскольку далее придёт темнота.
Откажут все телеэкраны, радиолы умрут,
Затихарится телефонная сеть,
Ты будешь сыт и обустроен если разве что крут,
А остальным наступит полный писец.

      Но я представить не могу, что завершится всё так,
      Тая надежду, что мессия придёт.
      Я представляю, как он движется с раскатами в такт,
      В его глазах — первооктябрьский лёд.
      В его руках не пистолет, а навесной пулемёт,
      Он не играет негативных ролей,
      Он через бруклинский залив перебирается вброд,
      Его фамилия, конечно, Макклейн.

Бандиты носятся вокруг, в него из пушек паля,
В него стреляя из тяжёлых базук,
Но Джон Макклейн неубиваем, его держит земля,
В его зрачках телескопический зум,
Он стопроцентно попадает в одного за другим,
Кладёт их полчища, как будто Самсон,
И напевает про себя юнайтедстейтсовый гимн
Немногим хуже, чем Иосиф Кобзон.

      Все силы ада изничтожить полисмена хотят — 
      Национальный бандюганский резерв,
      Всплывают чёрные подлодки, вертолёты летят
      И истребители под литерой «F».
      И вот, казалось бы, хана, уже устала рука,
      И ухмыляется довольно пилот,
      Но Джон Макклейн тут разгоняет полицейский свой кар
      И умудряется сшибить вертолёт.

Но остаётся, как обычно, самый главный плохой,
Чернющий пояс, девятнадцатый дан,
Он пробивает броненосные преграды рукой,
Другой рукою обнимая путан.
Но Джон Макклейн его бросает в вентиляторный люк
Или, к примеру, в самолётный движок,
И оттирая лоб от крови, он прекрасен и лют,
Короче, аффтар офигительно жжёт.

      Затем он бомбу обезвреживает  левой ногой
      За две секунды до тотального «Ч»...
      ...А дальше всё — Нью-Йорк спасён, и наступает покой,
      И к Арарату подплывает Ковчег. 
      И я надеюсь, что когда наступит главный черёд,
      И всё погрязнет в преисподнем огне,
      Тут вдруг, откуда ни возьмись, Макклейн на помощь придёт,
      И всем поможет. Ну не всем — так хоть мне.

        LA VIE EST JEU

А мне бы хотелось случиться нервным,
Горячим, как пламя, и озорным
Любовником главной придворной стервы
В последние майские дни весны,
      Играть на гитаре прекрасным дамам,
      Бросая порой похотливый взгляд
      На ту, что не очень-то молода, но
      Ещё в фаворитках у короля.

А мне бы хотелось родиться в Дувре
Среди паутин такелажных вант,
Кричать на матроса, мол, что ж ты, дурень,
Поправив съезжающий аксельбант,
      Ловить наползающий бурный ветер,
      Командовать миром в безумный шквал,
      И быть хладнокровнее всех на свете,
      Ловя перехлёст водяных кувалд.

А мне бы хотелось гулять спокойно
Среди кутерьмы виноградных лоз,
Заканчивать вечер прогулкой конной,
Смотреть на поля разноцветных роз,
      Случайно заглядывать в винодельню
      Отведать трёхлетнего Руж Мерло,
      В обнимку с крестьяночкой пышнотелой
      Раздумывать — как же мне повезло.

А мне бы хотелось в парижском смоге
Играть в догонялки с толпой шпаны,
С Гаврошем делить свой обед убогий
У краснокирпичной глухой стены. 
      Смотреть, как дымки над столицей вьются,
      Бастильские камни сносить киркой,
      И быть Робеспьером всех революций,
      Не ведая вовсе, что есть покой.

Но скроена жизнь пурпурной ниткой,
А значит, навряд ли придётся мне
Любить королевскую фаворитку
В галопы пускать водяных коней,
      Растить виноград на полях Прованса,
      На площади главной вопить «Ура!»...
      ...Когда не сыграть мне все роли разом,
      Сыграю свою, ибо жизнь — игра.

        mp3  НЕ ЗАБЫВАЙ

Что ж, до свиданья,
Милая девушка, девочка-скерцо,
Город услышит, 
Город расплавится, станет прозрачным,
Город устанет.
Бьётся под фибулой алое сердце;
Лезу на крышу
Воздух холодный вдыхать на удачу

      И не забывать её,
      Не забывать её,
      Не забывать, не забывать её...

Это дорога.
Верхняя полка, вокзальная книга.
Я бы, конечно,
Не уезжал, я остался б с тобою,
В поиках Бога
Где-то в районе Волос Вероники,
Знаками речи
В нежность твою погружаться запоем,

      И не забывать тебя...
      Не забывать тебя...
      Не забывать, не забывать тебя...

Новое утро.
Громко, до ужаса громко играет
Чёртов динамик,
Я исчезаю в подземном тоннеле.
Эти маршруты
В собственный центр от московских окраин
Сделали с нами
Что-то неясное, милая Хелли.

      И не забывай меня...
      Не забывай меня...
      Не забывай, не забывай меня...

        ЧТО УБИВАЕТ НАС

      И  триединый святой спецназ
      Подпевает мне, чуть фальшивя.
      Все, что не убивает нас,
      Делает нас большими.  © Вера Полозкова

Дорога отсюда ведёт отсчёт,
Шоссе Интерстейт сто десять или
Другое, неважно: оно течёт,
И город вжимает в потоки пыли.
Шоссе разрезает мой город, дом,
Площадку для выгула нас, животных — 
Давай, натяни на башку кондом,
Твой мир захленулся в дерьме и рвотах.

      И самое главное — высший класс! — 
      Мы выживем, друг, при таком режиме,
      Ведь всё, что не убивает нас,
      Делает нас большими.
      Всё, что не убивает нас.

Сегодня куплю себе револьвер
И, может быть, даже большой винчестер,
Я выберу веру из сотен вер,
Сражаться за веру — нет выше чести.
Прицелься, давай, поверх башки,
А если заденет — так, значит, надо.
Я рвусь, как потёртый годами шкив,
Я просто хочу убежать из ада.

      Винтовочный прищур, вороний глаз,
      Мы делаем то, что давно решили — 
      Ведь всё, что не убивает нас,
      Делает нас большими.
      Всё, что не убивает нас.

Я жил в этом доме пятнадцать лет,
Теперь, я уверен, уже едино,
Что сдохнуть сегодня, что жить во мгле — 
Раз это вот так вот необходимо.
Не хочешь сражаться — клади ружьё,
Давай, уходи, я стрелять не буду.
И дырку в мозгах тебе врач зашьёт,
Останется только лишь будто, будто...

      Смотри: триединый Святой Спецназ
      Нам подпевает, чуть-чуть фальшивя. 
      Запомни: всё убивает нас. 
      Всё делает нас большими.
      Всё убивает нас. 
      Мир убивает нас.

        ЕЁ ЛЮБИМЫЙ ЛЁТЧИК

Она откроет окна и впустит Солнце в спальню,
И разольётся Солнце в её пушистых кудрях,
И разольётся Солнце в безумном танце бальном,
А это значит, снова вокруг наступит утро.

Текут часы без счёта, не то, что прежде, ночью,
Текут минуты быстро, она идёт на кухню — 
Но разобьётся к чёрту её любимый лётчик,
Она почти увидит, как он из неба рухнет.

      И кто-то будет там,
      И кто-то будет здесь,
      И в сердце — пустота,
      И в этой пустоте
      Не будет ни черта
      От той, какой была,
      Она теперь не та
      В тени его крыла…

Она откроет окна и впустит дождь и ветер,
И будеть ветер биться, и будет дождь искриться,
И будет дождь струиться: страшней всего на свете,
Она увидит море в его пустых глазницах.

Она увидит небо, она поставит точку
И полетит навстречу, её буран подхватит,
Штурвал к себе потянет её любимый лётчик,
Она глаза откроет в полупустой кровати.

      И кто-то будет там,
      И кто-то будет здесь,
      И в мире — темнота,
      И в этой темноте
      Не видно ни черта,
      Какой она была,
      Какой должна быть та — 
      В тени его крыла.

Она откроет окна, и впустит в спальню воздух,
Ночной холодный воздух и отголоски ветра,
Она вдохнёт упрямо, она обнимет звёзды,
И вдалеке увидит горячий край рассвета.

И улыбнётся Солнцу, поскольку знает точно, 
Что ничего, конечно, с ней не должно случиться,
Поскольку где-то в небе её любимый лётчик,
И приземлится скоро его стальная птица.

      И кто-то будет там,
      И кто-то будет здесь,
      «Гори, моя звезда!» —  
      Кричит она звезде,
      Горит её звезда,
      И всё идёт на лад.
      Она, как прежде, та,
      Какой всегда была…
      Пусть будет так всегда.
      Пусть будет только так.

        mp3  «ЭЙР АМЕРИКА»

Двенадцать — так от берега и до берега, совсем не страшно, не бойся, родная, верь. 
Ты знаешь — я ненавижу «Эйр Америка» за то, что их самолёты взлетают вверх. 
Взлетают и исчезают вверху, за тучами, за грозовыми иглами темноты.
Ребята, ну какие же вы везучие! В полудне от высокой своей мечты. 
В полудне от известной рекламной Статуи, в полудне от Манхэттенской беготни,
Конечно, я завидую тем ребятам, и мечтаю быть, конечно, одним из них.

Ну, мама, ну не надо опять истерики, никто не умер, и дочь твоя не умрёт,
Ты знаешь, я ненавижу «Эйр Америка» за то,  что их самолёты летят вперёд.
Сверкают посеребренными глазницами, в них Солнце и, естественно, в них Луна,
Летят они над Каннами и над Ниццами, и где-то там, безусловно, летит она. 
То спит, то слушает музыку, то знакомится с соседом — бейсболистом и наглецом,
Не надо, мама, не надо твоей бессонницы, бледнеет твоё накрашенное лицо.

Что-что? Прогноз погоды опять по телеку. Вернись, я умоляю тебя, вернись.
Ты знаешь, я ненавижу «Эйр Америка» за то, что их самолёты летают вниз.
Не просто вниз, а красивым эффектным штопором. Снаружи — в коридоре нелётном — шторм. 
И мама — как обычно — молитву шёпотом. И так она застывает — с открытым ртом.
А это что? Это, кажется, их фамилии. Конечно, их обязаны выдать СМИ.
Не слушай. Но надейся. Две белых лилии для каждой ежедневной Саманты Смит.

Не слушай. Она вернётся. Лишь бы ты верила. Возможно, вера — не выход, но просто шанс.
Ты знаешь, я ненавижу «Эйр Америка». А также «Люфтганзу», не менее, чем «Эр Франс».
Не слушай, всё успокоится, всё уладится. Я знаю, нет, конечно же, я не вру. 
Храни, храни девчачие её платьица. А я сохраню касания её рук.
Память о том, какими мы были резвыми. Радостными, счастливыми, век живи. 
Ненависть — это глупо, но это следствие. Выкормыш изуродованной любви. 

        ИГРУШЕЧНЫХ ДЕЛ МАСТЕРА

Дорога пуста и легка — 
Такие случились дела,
Крепка и надёжна рука,
Стройна и упряма стрела.
      Она полетит далеко
      На отблеск ночного костра:
      Такой утвердили закон
      Игрушечных дел мастера.

Лежит идеальный покров
Холодных искристых снегов,
Подобно раскладу таро,
Неначатой партии в го.
      И Солнце восходит всегда
      В четыре пятнадцать утра,
      Поскольку придумали так
      Игрушечных дел мастера. 

Система стабильных путей,
Рисунки трамвайных колец:
Содержится мир в чистоте,
Изящный узор королевств.
      И даже когда по земле
      Несётся безумный буран,
      Его контролируют след
      Игрушечных дел мастера.

Когда ты окончишь свой путь
У тёмных кармических вод,
Опустится хилая грудь,
Щелчком завершится завод.
      Сломалась игрушка, прости,
      Антракт, негодяи, антракт — 
      Тебя переправят в утиль
      Игрушечных дел мастера. 

            Игрушечных дел мастера...

        mp3  УДАЧИ ВАМ, МИСТЕР ГОРСКИ!

Герои космических эпопей,
Решительные ребята,
Засевшие в тоненькой скорлупе,
Вникают в иллюминатор —
      И смены скафандров, конечно нет,
      Истёрлись от долгой носки;
      Соседский мальчишка бежит по Луне:
      Удачи Вам, мистер Горски.
            Удачи Вам, мистер Горски.

Герои космических катастроф,
Спасатели звёздных воинств,
Напишут на Землю десяток строк,
(Рутинно, почти как поезд).
      А там их не ждут: наплевать жене — 
      Изменница просит розги:
      Соседский мальчишка бежит по Луне — 
      Удачи Вам, мистер Горски.
            Удачи Вам, мистер Горски. 

Герои космических передряг
Садятся на лунный камень.
А кто оступился — тот сам дурак,
Тут нужно владеть ногами.
      Потом надерёмся — причины нет
      Быть трезвым, тупым и плоским:
      Соседский мальчишка бежит по Луне — 
      Удачи Вам, мистер Горски.
            Удачи Вам, мистер Горски.

Герои космической кутерьмы
Вернутся на Землю с честью,
Мы — Родины пламенные сыны,
Давай-ка теперь нас чествуй.
      Не знаю, как всем остальным, но мне
      На разных почётных досках — 
      Под надписью «Он побывал на Луне» — 
      «Удачи Вам, мистер Горски».
            Удачи Вам, мистер Горски.

        mp3  ДЕСПЕРАДО

Драться — так драться, легко и неистово,
Смерти смеяться в оскал,
Пусть мы не Клинты и даже не Иствуды,
Что там свистит у виска?

Не было прав — заработаем право мы,
Право на вечный покой.
Бог сделал разными, Кольт сделал равными — 
Справиться б только с рукой.

      Десперадо, молчи, многословие — верная гибель.
      За тебя говорит твой стальной калиброванный друг.
      Мексиканец, решай, это выбор из «либо» и «либо»,
      И, конечно, включайся, скорее включайся в игру.

Лучшее место для крупнокалиберных 
Пушек —  гитарный чехол.
Быть, негодяи, вам пушечным ливером — 
Больше, пардон, ничего.

Поодиночке, а, может быть, парами-
Тройками — в лоб им печать:
Стоит щадить только разве что барменов,
Если те будут молчать.

      Десперадо, играй на горячих курках револьверов,
      Десперадо, давай, у тебя ещё много обойм,
      Мексиканец, смотри, не предай свою новую веру,
      И, конечно, вступай в подходящий по времени бой.

Если враги стали кляксами красными,
Если пришла тишина,
Вспомни, что нет Каролины прекраснее,
В мире такая одна.

Купол беззвёздный серебряной ночью над
Ложем порок распростёр...
Всё, к сожалению, съёмка окончена,
Ты — не герой, а актёр.

      Десперадо, вставай, над горами вздымается Эос,
      Посмотри на неё, поцелуй на прощанье — и в путь.
      Мексиканец, забудь, что по жизни — ты просто Бандерас,
      А про пушку в гитарном чехле ты смотри, не забудь...
            И про бармена с мерзкой ухмылкой, смотри, не забудь,
            Про метателя ножичков тоже, смотри, не забудь,
            И про шефа полиции тоже, смотри, не забудь.
            И, конечно, про самое главное чмо не забудь :)

        mp3   ПИТЕР

О, как мне хочется вновь по ответвленьям Невы
Проплыть на катере сквозь североградский массив,
Свою чудную любовь в каменнотёсные швы,
В архитектурную гроздь вдавить, вместить и вмесить.

Альтернатив не ища, неон аббревиатур
Горит вокруг эспланад тяжеловесных дворцов,
Ему бы путь освещать, а он — рекламный сумбур — 
Чересполосицей дат бросает пыль мне в лицо.

      Короче, Питер я люблю и таким,
      Тяжелодымным, неуютным, серьёзным,
      И только питерские чёрные звёзды
      Мне обривают остриями виски,
      Поскольку Питер изменяется, вскользь
      Летя по бурным перешейкам столетий,
      А мы — его иногородние дети, —
      В нём видим только неподвижную ось.

Ты слышишь, скучаю, брат, давно не видел тебя,
Твоих расписных дворов, Васильевских твоих стрел,
Мой каменный Петроград, пусть где-то внизу трубят
Сирены метродорог в сплетениях нотных рельс.

Белеет, белеет ночь, заврался герой Распэ,
Но Питер в его словах становится волшебством,
И кажется, мир точь-в-точь похож на Невский проспект,
И кружится голова, и светел казанский звон.

      Короче, Питер я люблю и таким,
      Холоднокровным, издевательски чёрным,
      Самодовольным, безупречным, почётным,
      По обе стороны широкой реки,
      Поскольку Питер обтекает меня,
      Я постепенно превращаюсь в атланта,
      Сжимая небо в малахитовых лапах,
      Я ожидаю приближение дня,

      Поскольку Питер я люблю и таким,
      Тяжелодымным, неуютным, серьёзным,
      И только питерские чёрные звёзды
      Мне обривают остриями виски,
      Поскольку Питер изменяется, вскользь
      Летя по бурным перешейкам столетий,
      А мы — его иногородние дети, —
      В нём видим только неподвижную ось...

        mp3  ГАРРИ ПОТТЕРУ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Если б выбирал себе супругу я,
Много бы критериев учёл:
Бёдра чтоб ништяк и грудь упругая,
Чтоб всегда подставила плечо,

Чтоб сама умела зарабатывать,
Чтобы одевалась — хоть куда,
Чтоб была в постели акробаткою,
Чтобы на столе всегда еда.

      Но в перечислении заботливом
      Главное я чуть не упустил:
      Чтобы не любила Гарри Поттера,
      Хоть бы сдох он, мать его ети.

Впрочем, не всегда я столь придирчивый,
Иногда, про принципы забыв,
Вижу симпатичнейшее личико
И бросаюсь в омуты судьбы.

      Бог с ней: пусть с трудами и заботами,
      Справлюсь: все проблемы по плечу,
      Лишь бы не читала Гарри Поттера,
      Лишь бы не смотрела эту чушь.

Правда, иногда неймётся жутко мне,
И тогда на внешность мне плевать,
Сыплю прибаутками и шутками,
Только б затянуть кого в кровать.

      Чёрт с ней: пусть немытая и потная,
      Пусть в её устах — сплошная брань,
      Лишь бы не любила Гарри Поттера,
      Лишь бы не читала эту дрянь.

Но, конечно, есть и исключения:
Может, так в итоге я влюблюсь,
Что готов за всё ей дать прощение,
Что готов за всё поставить плюс.

      Только просыпаться б вместе поутру:
      Вместе танцевать на проводах...
      Я готов простить ей Гарри Поттера. 
      Но вот «Футураму» — НИ-КОГ-ДА!

        mp3  СЕНЬОРА

С тех пор как, сеньора, увидел я вас,
Прошёл, полагаю, как минимум, час,
А вы на меня, как ни странно, не бросили взгляда.
Ваш прежний поклонник вас так утомил!
Неужто могу быть я чем-то не мил,
Особенно если стою непосредственно рядом?

      Смотрите, сеньора, как вид мой красив,
      Ваш тоже неплох (ну, конечно, «мерси»!),
      Холёные руки мои, аккуратные ногти,
      Шикарный парик (очаровывать дам),
      Смотрите сюда, ну, смотрите сюда,
      Сюда не смотрите, не стоит, тут дырка на локте...

Смотрите, сеньора, карета моя,
Мой кучер неплох (так как он — это я),
А кони имеют огромнейший опыт извоза,
Сиденье удобное? Что ж, не беда!
Смотрите сюда, и сюда, и сюда,
Сюда не смотрите, тут ящик для сбора навоза.

      А это мой замок, не мал, не велик,
      Прекрасен и строен, как будто тростник,
      Да-да, у меня здесь зверинец, в нём есть обезьянки.
      А как вам вот эта? А как вам вон та?
      Смотрите сюда, посмотрите сюда!
      Сюда не смотрите, здесь слуги блюют после пьянки.

А вот моя спальня, она велика,
Здесь можно такого задать гопака,
Что будут трястись все оконные рамы Кордовы!
Пощупайте мышцы: вот эта, вот та,
Смотрите сюда, и сюда, и сюда...
      ...вот только скажите на милость, что в этом смешного?
            Простите, но нет ничего в этом месте смешного!
                  Совсем ничего в этом органе нету смешного!
                        Вы первая ржёте над этим, ну, честное слово!

...ну, честное слово...
Сайт Тима J. Скоренко
Сайт Тима J. Скоренко© Тим Скоренко