Сайт Тима J. Скоренко Сайт Тима J. Скоренко Обо мнеЖЖКонтактная информация
Сайт Тима J. Скоренко
Сайт Тима J. Скоренко
Журналистика и PR Популяризация науки Проза Стихи Песни Другие проекты
Сайт Тима J. Скоренко
Сайт Тима J. Скоренко
Стихотворения Переводы Учебник стихосложения Публикации Премии
Сайт Тима Скоренко
2020 2016 2014 2013 2012 2011 2010 2009 2008 2007 2006 2005 2004 Алфавитный список
Сайт Тима J. Скоренко


        ЛУЧШИЙ ВИД НА ЭТОТ ГОРОД

    Если ночью отправиться в город, подбитый тьмой, как бывает осенняя куртка подбита мехом, и ловить звездопад, и шептать «этот город — мой», и жалеть, что отсюда в студенчестве не уехал в мир, где климат прекрасен и плещется океан о бетонные стопы какой-то из вечных статуй, где становятся близкими пальмы далёких стран и где Анды намного доступнее, чем Карпаты, то мечты о свободе становятся вдруг тюрьмой для тебя, безнадёжно влюблённого Арлекина; ты стоишь со штыком, как японский городовой в декабре у ворот обескровленного Нанкина. Вроде он для тебя, он раздвинул своё нутро, предоставив тебе и запасы свои, и женщин, и свою паутину грохочущего метро, и остатки от праздников, мимо тебя прошедших, мол, бери, мой хороший, хватай, коли хватит сил, обгрызай мои звёзды, царапай мои фасады; только город тебя, как и водится, не спросил, что тебе самому в его каменных джунглях надо.

    Так и смотришь на небо; взлетающий самолёт незаметно сигналит: смотри, я бегу отсюда. И ты думаешь: может быть, всё-таки упадёт, оправдав этой смертью надежду твою на чудо и твою правоту, потому как остаться здесь невозможно, не веря в достойность ходьбы на месте, но ты знаешь, мой маленький, в этой стране чудес не бывает без связей, рубля, шантажа и лести. Если город не давит, то это ты так привык, что совсем незаметной становится тяжесть слова, он кладёт на тебя белокаменный свой язык, и всё время чуть-чуть добавляет, опять и снова вынуждая искать оправдание тем делам, что когда-то вполне можно было означить ленью, а теперь — ни за что, и ты делишься пополам для того, чтоб успеть стать и снайпером, и мишенью.

    То есть ты — это я. Про себя во втором лице говорить много легче, поскольку давать советы нынче каждый горазд, каждый знает один рецепт, как попасть на балет или в оперу без билета, как решить все проблемы за десять лихих минут, как найти и работу, и дом, и жену с зарплатой; только эти же люди, как щепку, тебя сомнут и не спросят: «Дружок, что по сердцу тебе здесь надо?»

    Я стою наверху. На зубце крепостной строки. На кремлёвской звезде. Подо мною кипит Гоморра.
    Я — японский солдат. Я готовлюсь войти в Нанкин. Генерал обещал, что подарит мне этот город.


        * * *

Как всё уютно: мир, тишина, покой,
Сидишь и смотришь на реку, и цедишь «бэйлис»,
И всё, что нужно, есть под твоей рукой,
И все, кто нужен, вроде бы не приелись.

Работа, дом, перспективы, семейный быт:
Планктон спокоен даже под звон ружейный.
И нет ни «завтра», ни «нужно», ни «если бы»,
Ни прочих бесполезных телодвижений.

И ты сидишь, океан у тебя внутри
Едва шевелится, тихий, неспешный, робкий.

Но сердце бьётся так, что, набрав «ноль три»,
На всякий случай держишь палец на кнопке.


        НЕВЕРБАЛИКА

Иное молчание может быть ярче слов, значительней фраз, выразительней жестов ловких — 
Так девушка молча сжимает своё весло, и поза её не нуждается в расшифровке,
Так фавн Барберини застыл, не прикрывши срам, так падает юный Адонис в разгар охоты,
Так тысячи лет охраняют подземный храм солдаты из обработанной терракоты.

Давай же молчать — есть отличный карибский ром. Мы можем смотреть друг на друга — и всё на этом. 
И самое главное — молча, мы не соврём, как нам объяснял знаменитый профессор Экман.
Моторика мышц лицевых, выраженье глаз, движение пальца на кромке кофейной чашки
Способны гораздо точнее сказать о нас, чем годы совместной работы в одной упряжке.

Слегка улыбнись и чуть искоса посмотри, рукав подними, покажи мне своё запястье,
Я знаю: снаружи всё так же, как и внутри, и я становлюсь мягкотел и тебе подвластен,
И сразу не станет привычной нам чепухи, конфетных бумажек, шумящей вокруг столицы. 
Я буду тебе объяснять, как писать стихи. Ты будешь учить меня бегло читать по лицам.


        КОТ И ПЛЕД

Когда под гнётом зябких вод падёт небесный свод,
Наступит самый чёрный год, тяжёлый мрачный год,
Ты скажешь: ладно, пусть идёт, побудет и пройдёт,
А мне для счастья нужен кот, пушистый серый кот.

Но я скажу: конечно, нет, ни в коем разе нет,
Не нужен мне ни яркий свет, ни громкий звон монет,
Когда прервав теченье лет, наступит море бед,
Тогда мне будет нужен плед, обычный тёплый плед.

Мы так поссоримся, мой свет, что вздрогнет шар земной,
И будет кот с тобой, а плед останется со мной.
Ты будешь там себе с котом, я с пледом буду тут,
Мы всё оставим на потом, и наши дни пройдут.

Поверь мне, кот для счастья мал, как мал для счастья плед,
Пройдёт и осень, и зима, пройдёт и море бед,
За ними вслед тяжёлый год в далёкие края, 
И будет плед, и будет кот, и будем ты и я.


        КАНАТ

    Я иду по траве, по земле, по бетону, по огромному городу, между машин, по иссохшей листве, отложениям донным, по-над пропастью в просе, пшенице и ржи, я сажусь на трамвай, забираюсь в автобус, вызываю такси, захожу в самолёт и смотрю на часы, на секстант и на компас в ненадёжной надежде, что компас не врёт; я опять в кинозале, к последнему ряду я привык и пытаюсь добраться туда, понимая, что снова иду по канату, и баланс мой нарушен, уже навсегда.

    Мы встречаемся в местном метро ежегодно. Ты глядишь на меня из настенных реклам, ты одета эффектно, слегка старомодно, за тобою — костёр, под тобою — метла, ты похожа на фреску в гробнице этруска, на ханойскую башню, на дождь проливной, говоришь по-английски (-немецки, -французски), хотя, в общем-то, помнишь, какой твой родной; ты идешь подо мной, хотя ты меня выше, ты — чужая столица, чужая страна, и я чувствую (впрочем, и вижу, и слышу), как ты пальцами гладишь мой ровный канат.

    Я сорвусь, упаду, обязательно — завтра, послезавтра, неважно, но я упаду, ну же, делайте ставки, побольше азарта, как гимнаст через площадь идёт на звезду, так и я — только глупо, бесцельно, бездарно, балансирую, лишь бы остаться стоять и стареть, и твердить: я не старый, не старый, и на палец накручивать белую прядь. Значит, стоит сорваться, покуда не поздно, и на улице — праздничный солнечный май, и отправиться дальше куда-нибудь к звёздам. Но сначала поймай меня. Просто поймай.


        ОТВЕТЫ НА НЕЗАДАННЫЕ ВОПРОСЫ

Кому-то работа — из помоек таскать отбросы,
Кому-то работа — целовать богам сапоги,
А я отвечаю на незаданные вопросы — 
Такое вот дело, не глупее любых других. 

Вопросы повсюду, я их чувствую, вижу, слышу,
И я отвечаю, не жалея ни сил, ни лет;
Иной существует, потому что, к примеру, дышит, 
А я существую, если только знаю ответ.

По взгляду и вздоху я умею прочесть задачу,
По ритму движений я проблему легко пойму,
По нервному тику, по походке, по тембру плача — 
Я знаю ответы, и вопросы мне ни к чему.

И я отвечаю — до ломоты в костях, до сипа,
До боли в груди, в исступлении, на износ.
Они понимают, принимают, твердят «спасибо».
И хоть бы один, хоть один бы задал вопрос.
Сайт Тима J. Скоренко
Сайт Тима J. Скоренко© Тим Скоренко